Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

Оказалось, что причиной всему был я, прибывший на должность пропагандиста. Прибывший, но назначенный без личного «добра» на это перемещение самого полковника Климчука В. Т.! В его планах была другая кандидатура на эту майорскую должность – инструктор политотдела дивизии по культурно-массовой работе капитан Гугнин Владимир Борисович, выпускник Львовского ВВПУ 1977 года. Старшекурсника Володю Гугнина я знал еще по училищу. А тут политотдел армии назначил меня. Этих кадровых тонкостей я не знал и стал невольным заложником создавшейся ситуации.

Полковник Климчук В. Т. «закусил удила». Обиженный и уязвленный, он не хотел сдаваться, прекрасно понимая, что приказ командующего армии генерал-полковника Котловцева Н. Н. ему не отменить. Это он потребовал, чтобы я в канун Нового года срочно прибыл в часть. А когда ему доложили, что я, с разрешения замполита части, уехал на Новый год обратно домой, он взбеленился и с нетерпением ждал утра первого рабочего дня 1985 года, чтобы, предварительно «проехаться на танке» по командиру и замполиту полка, а потом «порвать меня».

Наконец дошла очередь до меня. Ничего не зная и не понимая, я открыл дверь в кабинет с табличкой «Подполковник Архипов В. Б». За рабочим столом хозяина кабинета сидел полковник. Я его никогда не видел. И он видел меня впервые, но всем своим видом показывал, что любить меня не собирается. Рядом с ним сидел секретарь партийной комиссии дивизии подполковник Журавлёв В. М.

«Почему уехал домой, а не убыл в часть встречать Новый год с личным составом?» – был первый вопрос начальника.

С его слов, я «поступил не по – офицерски, так как перешел дорогу в службе хорошему офицеру». Далее выслушал свою участь на перспективу, не сулящую ничего доброго.

Разнеся все и вся в пух и прах, выпустив пар, перед уездом из части, полковник Климчук В. Т. поставил мне лично заведомо трудновыполнимую по срокам задачу: «За полгода переоборудовать и привести к новым требованиям все пятнадцать ленинских комнат части, восстановить сгоревший и залитый при пожаре музей Боевой славы полка, и переделать всю уличную наглядную агитацию на территории части. Готовность музея – к 9 мая, к 40-летию Великой Победы. Ленкомнат – к началу летнего периода обучения, к 1 июня. Наглядную агитацию в обоих дивизионах – к началу нового учебного года, то есть к 1 декабря». И добавил: «Не выполнишь, сниму с должности!».

Начало моей службы в прославленном первом ракетном гвардейском, пяти орденоносном соединении страны, мягко говоря, было весьма грустным.

Командиром Гвардейской 24-й ракетной дивизии был генерал-майор Поленков Геннадий Михайлович, бывший заместитель командира Шяуляйской ракетной дивизии, где мой отец был секретарем партийной комиссии при политотделе соединения. Генерал Поленков Г. М. – человек высокой офицерской чести, порядочности, мастер ракетного дела и трудоголик до мозга костей. Он был строг, как и полагается командиру, но справедлив и человечен. Когда я его впервые увидел, то в голове промелькнула первая мысль – ба, да это же живой А. В. Суворов, только в форме советского генерала!

Геннадий Михайлович сухощав, невысокого роста, седовласый, подтянутый и энергичный, с характером холерика. Он своим личным примером и требовательностью учил личный состав вверенной ему прославленной ракетной дивизии, как в суворовской «Науке побеждать» тому, «что необходимо на войне». Для меня, старшего лейтенанта, он был величиной недосягаемой. В дивизии его уважали и побаивались.

Его заместитель по политической части полковник Климчук В. Т. оказался человеком иным и своё слово, о предвзятом отношении ко мне, сдержал сполна. За два года службы при нем и очередное воинское звание «капитан», хоть на две недели, но им было задержано из-за незавершенной одной из пятнадцати ленинских комнат – группы регламента полка. По его личной инициативе меня вызывали на заслушивание в партийную комиссию при политотделе дивизии, которая завершилась утверждением членами парткомиссии моего отчета и решением распространить мой опыт по алгоритму работы пропагандиста полка. Воздержался только один начальник политотдела. Даже, уходя в 1986 году начальником политотдела в Харьковское высшее военное командно-инженерное ракетное училище на место увольняющегося в запас полковника Малахова А. Г., он отклонил мой рапорт о поступлении в академию, подписанный всеми должностными лицами части и одобренный партийной организацией полка.

Советский 25-й ракетный полк, пока его в течение десяти лет подряд возглавлял орденоносец и уважаемый в дивизии командир полка полковник Караваев Руфим Сергеевич, был в прямом смысле «отличным ракетным полком» и числился долгое время в передовиках не только в дивизии, но и в Смоленской ракетной армии. Последние годы его успехи по инерции завышались и держались только на личном авторитете всеми уважаемого командира полка.

В августе 1984 года, дослужившись до предельного возраста, полковник Караваев Р. С. с почетом уволился в запас на заслуженный отдых. На его место назначили бывшего двухгодичника, выпускника Казанского авиационного института подполковника Попова Михаила Евгеньевича. В одночасье, бывший лучший 25-й ракетный полк рухнул до состояния самого отстающего и неблагополучного в дивизии. Это к слову о роли личности в истории.

Не успел в полк прибыть новый командир, как следом за ним, в конце августа 1984 года, на должность замполита части назначают выпускника ВПА имени В. И. Ленина подполковника Архипова Виталия Борисовича. Через четыре месяца после нового замполита полка присылают нового пропагандиста части старшего лейтенанта Еремеева А. А.

Бывший пропагандист, 44-летний майор Беляев Адольф Константинович, назначенный на должность секретаря парткома части, не мог смириться, что его место занял «зеленый» и «присланный сверху» 26-летний «старлей». Не восприняв меня, он всячески старался вставить шпильки. Первым делом он бесцеремонно выселил меня из кабинета, где секретарь парткома и пропагандист традиционно всегда работали вместе. О помощи на первых порах со стороны старшего товарища, имеющего большой опыт работы на должности пропагандиста, и речи не шло. Наоборот. Любой мой незначительный промах на поприще начинающего пропагандиста, им сразу же докладывался по телефону лично начальнику политотдела дивизии полковнику Климчуку В. Т.

Через год, получив на вилочной должности воинское звание «подполковник», в 45 лет Беляев А. К. уволился по возрасту. С его увольнением сразу прекратились и все мои беды. А там и Климчук В. Т. перевелся на новое место службы.

Коллектив политработников Советского полка, возглавляемый достойным офицером, умным и грамотным человеком, которым являлся подполковник Архипов Виталий Борисович, был сплоченным, дружным и работоспособным.