Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

Если в ракетных дивизионах, на узле связи, группе регламента были штатные замполиты, то в батарее боевого обеспечения (ББО) и роте тыла таковых не предусмотрено. Внештатным замполитом ББО, где командирами батареи были капитан Агапов А., а потом его сменил молодой и энергичный старший лейтенант Лобач Владимир Павлович, назначался пропагандист части. Это обстоятельство накладывало дополнительные обязанности на мою голову и ответственность за политико-воспитательную работу с личным составом этого подразделения полкового подчинения.

Служить в управлении ракетного полка и не заступать на боевое дежурство, было не к лицу офицеру-политработнику. И я начал готовиться к сдаче экзамена на допуск к самостоятельному несению боевого дежурства на КП полка. Мне, как выпускнику военно-политического училища, изучавшего общевойсковую тактику, ракетная наука, которую мои сослуживцы изучали в ракетных военных училищах в течение пяти лет, давалась тяжело. Но, все же я сдал на допуск и стал заступать на боевое дежурство вместе с опытными офицерами ракетчиками. Трое – четверо суток в составе дежурной смены командного пункта ракетного полка.

Вскоре пришел приказ вышестоящего командования, что в суточный наряд дежурными по полку назначать офицеров управления полка только с должностной категорией не ниже «майорской». В состав таких дежурных по части включили и меня, отменив несение боевого дежурства на КП полка.

Дежурство по управлению давало возможность живому общению с личным составом, позволяло в вечернее время провести политико-воспитательные мероприятия в подопечной ББО и контролировать работу созданной команды художников – оформителей, восстанавливающей под моим руководством музей Боевой славы полка.

За мое дежурство всякое было. Был случай, когда обходя казарменные помещения при проверке несения службы суточным нарядом в ночное время, спас личный состав подопечной ББО от большой беды. В нарушение Устава уснул дежурный по роте. Его негативному примеру последовали оба его дневальных, оба земляка – чеченца, оставивших в бытовке включенный электрочайник. Вода выкипела, чайник, стоящий на гладильном столике, обшитом солдатским одеялом, начал плавиться, а материал тлеть. Казарму заволокло дымом – а дежурное освещение выключено, в расположении темно, все безмятежно спят.

Приди дежурный по полку на минут десять-пятнадцать позже, полыхала бы казарма вместе с людьми. Любой ракетчик знает, что сборно-щитовая казарма, хоть и обложена с наружи белым кирпичом, горит как спичка и за десять минут сгорает до основания.

Был и курьезный случай. Ночью позвонил дежурный по роте тыла и транспортировки полка и доложил, что спящего бойца за обе губы укусила крыса. Казарма располагалась рядом со штабом полка. Через пару минут я был в расположении роты, вызвав санинструктора из медпункта части.

Солдат из хозяйственного взвода поплатился из-за своей элементарной жадности. Он получил посылку, а салом не стал делиться с друзьями. После отбоя зашел за угол казармы, наелся до отвала, остаток сала завернул в носовой платок, положив его в карман форменных штанов. И улегся спать, даже не вытерев свои сальные губы.

В ночной тишине крыса прогрызла его брюки, уничтожила сало, прогрызла другую дыру для своего выхода и прямиком на знакомый запах к сальным губам молодца, в которые и вонзила свои острые зубы.

Эти серые вредители, как с ними не боролись, изрядно досаждали ракетному населению части, особенно там, где съестное плохо лежало. Так однажды попал на личный материальный ущерб командир эксплуатационно-ремонтной роты 1-го дивизиона (ЭРР-1), капитан, уже забыл фамилию, с постоянно красным лицом здорового некурящего и непьющего человека возрастом за сорок лет, за что имел прозвище в полку «Ванька-красный командир».

По вторникам и пятницам в «солдатском магазине-чайной» продуктами отоваривались офицеры и прапорщики полка и дивизионов. Командир ЭРР-1 тоже прикупил колбаски двух видов и поставил свой знаменитый рыжий кожаный портфель в канцелярии на подоконник у приоткрытой форточки, чтобы продукты не испортились до вечернего отъезда домой. Сам пошел по делам служебным. Командиров ЭРР, отвечающих за жизнеобеспечение дивизионов, мы в шутку называли «Королями света, дерьма и пара».

Вечером он схватил свой рыжий кожаный портфель и бегом, в отъезжающий КУНГ, битком забитый служивым людом. И только в городе он обратил внимание, что его портфель слегка полегчал. С одной стороны зияла входная дыра, прогрызенная крысой, с другой такая же выходная. Колбасу съели без капитана.

Говоря об офицерском составе части, надо отметить, что вся тяжесть боевой работы стартовых батарей ложилась на плечи начальников отделений и расчетов. На этих должностях стояли «сорокапятилетние капитаны» возрастом ближе к сорока и старше, со знаками среднего военного училища на кителях. За свою многолетнюю службу боевую работу и ракетную технику они знали назубок. Это были настоящие мастера ракетного дела и уважаемые в части офицеры. Но для них эти должности были тупиковыми. В лучшем случае, по увольнению в запас, особо достойным присваивали воинское звание «майор» и провожали на пенсию в звании старшего офицера.

Дело в том, что в 80-е годы в армии и на флоте, в том числе и в РВСН, проводилась политика омоложения кадров, и на должности командиров стартовых батарей назначали молодых и перспективных старших лейтенантов, а иногда и лейтенантов. Начальники отделений и расчетов по возрасту и опыту боевой работы им в отцы годились, но во всем помогали становлению «зеленых» комбатов.

Многие из командиров батарей Советского полка дослужились до полковников и проходили службу в Центральном аппарате РВСН, 4-м ЦНИИ МО РФ. Примером тому комбат 2-й стартовой батареи старший лейтенант Зубович Сергей Леонидович, завершивший службу полковником, начальником отдела в Управлении боевой подготовки Ракетных войск. Сегодня Сергей Леонидович проживает во Власихе и является членом совета ветеранов 24-й ракетной дивизии.

В июне 1985 года мне выделили временную квартиру в старом жилом фонде, в немецком доме 1923 года постройки, в 9 километрах за городом Советск, в городе Неман. В Немане (до 1945 года город Рагнит) до 1980 года стоял Неманский 308-й ракетный полк, и с его уходом, весь жилой фонд был передан Советскому ракетному полку. Получив жилье, я, не задерживаясь, перевез семью из Гусино в Неман.

Дом был двухэтажный, в два подъезда, на четыре квартиры. Мы жили на втором этаже. Две небольших комнаты, кухня с водяным котелком на угле для местного отопления квартиры. В квартире был и туалет с сохранившимся немецким металлическим унитазом, покрытым когда-то белой глазурной эмалью, со сливным бачком. Крыша дома высокая, покатая. Под ней просторный сухой чердак для хранения вещей и сушки белья. В подвале окно и отсек для загрузки и хранения угля. Вдоль стен сухого подвального помещения располагались стеллажи для хранения продуктов и заготовок на зиму. Все по-немецки четко и добротно. Построено с головой и руками.