Михаил Иванов - Япония в годы войны (записки очевидца)

Вскоре после окончания войны военный обозреватель газет и радио Хаяси рассказал о гибели Ямамото следующее. После успешной операции в районе Рабаула, во время которой было потоплено 2 эсминца 25 транспортов и уничтожено свыше 150 самолету США, непосредственно руководивший операцией адмк рал Ямамото получил поздравление императора и намеревался, в свою очередь, поздравить личный состав и командиров, участвовавших в операции. Об этой стало известно командующему флотом США адмиралу Ноксу и командующему американской авиацией на Тихом океане генералу Арнольду, решившим «нака« зать» адмирала Ямамото за дерзость. 18 апреля утрой во время перелета с флагманского корабля «Мусасм на японскую авиабазу самолет адмирала Ямамощ сопровождаемый истребителями, был обстрелян труп« пой американских истребителей. Горящий самолет рух< нул на землю, а адмирал Ямамото был смертельно ранен.

Тот же Хаяси доверительно сообщил, что адмирал Ямамото, вопреки мнению большинства военачальни-ков, в 1940 г. выступал вместе с адмиралом ИонаИ против участия Японии в «Тройственном пакте». Было ли так в действительности, судить трудно.

В те дни уже чувствовалось назревание военнополитического кризиса блока фашистских государств, явственно ощущался наметившийся перелом в военной обстановке. Одним из первых симптомов этого кризиса явилась капитуляция фашистской Италии.

В Токио и раньше хорошо понимали, что фашистская Италия является наиболее слабым звеном в системе германо-японо-итальянского военного союза и что в случае серьезных военных испытаний она первой сложит оружие. Однако в японской столице явно не ожидали, что это произойдет так скоро и в такой форме. Как известно, 8 сентября 1943 г. итальянское правительство во главе с маршалом Бадольо заявило об отстранении от власти Муссолини, о капитуляции Италии перед союзными державами и готовности воевать против нацистской Германии.

Первые известия об этих событиях были встречены японской пропагандой бранью в адрес Италии за ее «предательство» в отношении Германии и Японии.

Официальное заявление японского правительства также было проникнуто раздражением. В нем говорилось, что, хотя итальянское правительство без какой-либо договоренности с Японией и Германией пошло на капитуляцию, это якобы не оказало большого влияния на военное положение Японии, поскольку последняя, мол, заранее предвидела возможность дезертирства Италии. Далее указывалось, что японское правительство рассматривает Италию как вражескую страну и будет соответственно обращаться с ее гражданами. Не обошлось, конечно, без упоминаний о причастности Москвы и Коминтерна к итальянским событиям. Ну что ж, в какой-то мере японское правительство на этот раз было право. Уничтожение итальянских дивизий на Дону, разгром немецких армий под Орлом и Курском действительно были делом рук Москвы, ее доблестных Вооруженных Сил.

Нам, дипломатам в Токио, пришлось наблюдать, как от былой дружбы фашистских союзников в самое короткое время не осталось и следа. Еще за несколько дней до падения режима Муссолини с итальянскими дипломатами в Токио обращались как с особо привилегированными представителями союзной державы. Однако, как только Италия капитулировала, итальянских дипломатов тут же заперли в посольстве под надежной охраной военной жандармерии. Японское правительство немедленно отдало распоряжение также разоружить все находившиеся в зоне военной администрации Японии итальянские войска и интернировать военные корабли, ликвидировать итальянский сеттльмент в Китае, установить надзор над итальянскими учреждениями и гражданами. Дело дошло до курьеза: было объявлено, что итальянский посол в Токио ярый фашист Энджелли – участник коммунистического «заговора» и пытался накануне капитуляции Италии бежать из дружественной Японии в Китай.

Профессор японского языка итальянец Ваккари, женатый на японке и проживший в Японии много лет, рассказывал нам о нетерпимом обращении с итальянскими дипломатами после капитуляции Италии. Сам профессор имел двойное гражданство (итальянское и японское) и потому избежал интернирования. По его словам, итальянскому послу было поставлено в вину, что он заблаговременно не предупредил японское првительство о надвигавшихся событиях. Когда пос проявил интерес к судьбе итальянских граждан и и щества Италии в Японии и Китае, ему было сказа» что он уже не глава дипломатического представительства, а об итальянских подданных и имуществе поб покоятся сами японские власти. В скором времени вс итальянцев выдворили за пределы столицы и содерж ли под строгим надзором.

Все чаще мы стали замечать перемены в отношен японских властей и к немцам. Гордый и надменн вид немецких дипломатов первых месяцев войны в больше сменялся подавленностью и замкнутостью, нас доходили слухи об усилившейся разобщенное членов немецкой колонии, о вражде между диплом тами в Токио и немцами в Шанхае. Поражения гитл ровских войск на Восточном фронте все более пове гали немцев в уныние и тревогу. Приезжавшие из Германии дипломаты и офицеры в неофициальных бесдах делились между собой мрачным настроение привезенным из Берлина, рассказывали об огромн жертвах, понесенных в результате грандиозных наступ тельных операций советских войск и бомбардировок со никами немецких городов. В самом немецком посол стве царила атмосфера взаимного недоверия и интри: Распоясавшийся руководитель местной нацистской ор; ганизации, в прошлом палач Варшавы, группенфюре Мэйзингер расправлялся с каждым по первому доносу, подбирался даже к послу генералу Отту. Посла уже давно ждали в Берлине, чтобы примерно наказать за то, что он слепо доверялся доктору Зорге. Отт каждый раз под тем или иным предлогом уклонялся от поездки в Германию, где его ждала расправа.

О Рихарде Зорге до нас доходили лишь отрывочные и крайне противоречивые сведения. Уже два года томился мужественный антифашист и блестящий разведчик в каменных казематах Сугамо. Он и в тюрьме с полным самопожертвованием защищал жизнь своих товарищей и порученное партией дело. Основываясь на нормах международного права, Рихард Зорге на следствии и в суде доказывал, что, как коммунист, он делал все, чтобы не допустить войны между советским и японским народами, никогда в своей работе не пользовался такими методами шпионажа, как подкуп, запугивание, террор. Зорге брал на себя всю ответственность за деятельность руководимой им организации.

Бесконечно веря в правоту общего дела и в нашу победу, Зорге перед лицом палачей сохранял самообладание и стойкость, вызывая у своих врагов чувство зависти и восхищения. После суда и вынесения смертного приговора Зорге заявил: «Виновным себя не признаю. Октябрьская революция указала мне путь, которым я шел все 25 лет. Эта война еще больше укрепила меня в правильности избранного мной пути».