Михаил Иванов - Япония в годы войны (записки очевидца)

Японцы насаждали своих ставленников в правительственных и административных аппаратах и обязали их работать под руководством и контролем японских советников. Теперь грабеж захваченных стран велся руками не японцев, а их марионеток. Изменилась форма, однако осталась та же сущность колониального грабежа.

Мне, как консульскому работнику, приходилось не раз бывать в «посольствах» марионеточных государств в Токио, улаживать с их чиновниками различные консульские вопросы, в частности визовые и паспортные.

Меня всегда поражала обстановка хаоса и неразберихи, царившая в «посольствах» этих стран. Как правило, посол и консул под разными предлогами отсутствовали. Всеми делами управляли японские служащие, а чиновники представляемой страны занимались уборкой двора и сада, готовили пищу, возились со своими вечно грязными детьми. Мы старались никогда не оставлять своих паспортов и других документов в этих «посольствах», опасаясь за их сохранность. Когда же о творившихся там беспорядках сообщали кому-либо из работников японского МИДа, обычно следовал стандартный ответ: «Государство… еще молодое, поэтому его дипломатические кадры еще не выросли. Погодите немного, и они будут отлично справляться с обязанностями».

Вот, например, как проходило одно из моих посещений «посольства» Маньчжоу-го. Я пришел без предварительного звонка. Ворота «посольства» были заперты. После неоднократных звонков дверь рядом с воротами приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянуло странное лицо: определить национальность его владельца было невозможно. Человек за дверью принялся подробно расспрашивать, кто я такой и с какой целью прибыл. Затем мне велели подождать, пока, как я знал, японский служащий позвонит в МИД Японии и получит соответствующее указание. Через некоторое время дверь отворилась, и меня провели в посольскую приемную. Войдя в комнату, я остолбенел от удивления: здесь безраздельно хозяйничала огромная орава перепачканных детей. Они безмятежно расположились на столах, рылись в шкафах. Увидя меня, они стремглав разбежались. Вскоре в комнату вошла неопрятно одетая их мать-китаянка и на плохом японском языке объявила, что «посольство отдыхает».

Война наложила свою печать на образ жизни, сознание и поступки японского народа. По своему размаху, материальным затратам и принесенным жертвам эта война не имела себе равных во всей его истории. Она потрясла до основания государственные, мораль ные и этические устои, потребовала полной мобилиза ции материальных и духовных сил нации.

В годы войны политические руководители и буржу азные идеологи Японии много говорили о достигнуто единстве нации, сплочении всех слоев и классов японского общества в борьбе с «врагами» Японии и азиатских народов. Однако это была сплошная демагоги: Далеко не всем в Японии нужна была война. Труде вому люду Японии – рабочим, крестьянам, рыбакам мелким ремесленникам, служащим – она принесли лишь неисчислимые невзгоды да страдания.

Шел 1943 год. Японию преследовало страшное слс во «мобилизация»: мобилизация людей, мобилизаци средств, мобилизация духа. Не было такой семьи, кс торая бы не проводила на фронт одного-двух мужчш Практически уже все трудоспособное население, ка мужчины, так и женщины, было занято в промышлев ности, на транспорте, в морском промысле, в проиэ водстве продовольствия в деревне. Япония шла к все общей тотальной мобилизации. «Все для войны!»-таков был лозунг дня.

Перед японским народом со всей силой встала проблема голода. Ранее я уже рассказывал, что япон ские власти столкнулись с серьезными трудностями обеспечивая продуктами питания сравнительно неболь шую группу иностранных дипломатов. Накормить же 100 миллионов людей, да еще создать запасы продо-вольствия для армии и флота – в условиях войны дело чрезвычайно сложное. Японский народ голодал в буквальном смысле слова. Уже много месяцев подряд пояса были затянуты до предела. Рисовые нормы не раз сокращались. Паек только назывался «рисовым», а фактически рис обильно смешивался с чумизой, гаоляном и бобами. Мизерный «рисовый» паек в 150-200 граммов на семью из пяти-шести человек, как правило, выдавался со значительным опозданием. Давно 122 и в помине не было мяса, сахара, жиров. Эти продукты распределялись по военным госпиталям, где число раненых росло с каждым днем. Костлявая рука голода дотянулась и до японской столицы. От недоедания многие едва держались на ногах. Обычным явлением стали рахитичные дети с выпуклыми животами и кривыми тонкими ножками. В ряде районов свирепствовали цинга, «бери-бери» [15] «Бери-бери» – заболевание, характеризующееся поражением нервов конечностей, расстройством сердечно-сосудистой системы и отеками. , в некоторых местах была отмечена холера.

Чтобы смягчить голод, японское правительство провело очередную «мобилизацию» и развернуло движение «помощи трону через сельское хозяйство», призвав население к массовому выращиванию овощей. Зимой 1943 г. начался поход за обработку пустующих земель. Каждый клочок земли был приспособлен под огород, на нем трудолюбивые японские женщины и старики выращивали лук, капусту-лотос, фасоль, батат. По заборам, деревьям, стенам и крышам тянулись ползучие плети огурцов, кабачков, гороха. Тепла и влаги в Японии хватало, а остальное создавал сам человек. Нужда и народная мудрость научили людей собирать урожай даже на горстке камней.

Мне довелось наблюдать, как в Японии в годы войны велась настоящая борьба за жизнь. Можно было видеть домохозяек и детей, сгребавших во дворах и на улице мусор, чтобы сжечь его и получить небольшую горстку золы для удобрения. Каждое утро женщины с совком и метелкой собирали кал лошадей.

По пути из дома в посольство я ежедневно проходил мимо продовольственной лавки, возле которой обычно выстраивалась очередь, часами ожидавшая выдачи продовольственного пайка. Распределение по карточкам (хайкю) – главная тема разговоров японских домохозяек военных лет. Очередь стояла до тех пор, пока не появлялся исхудалый старик, сообщавший, что выдача пайка вновь задерживается. Унылые и безрадостные женщины разбредались по домам, чтобы утешить словом надежды своих голодных детей. Я однажды поинтересовался, почему распределением пайка занимаются только мужчины. Мне объяснили, что у японцев существует традиция доверять важное дед только мужчинам, как существам наиболее достойны и способным. Нам, советским людям, этот обычай м зался попросту нелепым. Японские женщины свои трудолюбием и безграничным терпением вызывали нас большое уважение. Мы понимали, что только средневековая дискриминация женщин в Японии препятствует их творческому расцвету. Кстати сказать, это доказала и послевоенная история Японии, когда японских женщин в значительной степени уравняли в правах с мужчинами. После войны я встречал много женщин – выдающихся общественных деятелей, депутате парламента, борцов против ядерного оружия, за международную безопасность. Среди них хочется назвать первую женщину депутата парламента Като, лауреата международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», руководителя движения «Поющие голоса Японии» Акико Сэки, прогрессивную писательницу Юрико Миямото и многих других.