Кирсан Илюмжинов - Терновый венец президента

Как-то я прочел биографию одного миллиардера. «Это был самый удачливый бизнесмен, – говорит автор. – За всю свою жизнь он всего три раза разорялся дочиста».

В минуты неудач, разочарований мне вспоминалась эта фраза, и я говорил себе: чего же ты хочешь, Кирсан? Если даже обласканный судьбой гений бизнеса разорялся несколько раз вчистую, чего же ты сетуешь на судьбу? Плюнь и забудь. Нельзя смаковать болячки, расчесывать в кровь царапины, жалеть себя. Это удел слабых. Остановишься – погибнешь.

И так же, как в детстве, по рытвинам и ухабам, набивая синяки и шишки, несся я вперед, не оглядываясь на потери. И судьба оберегала меня, и я поверил в судьбу.

Вечная нехватка времени. Но даже когда физические силы давали сбой и слипались глаза от усталости, мозг продолжал работать. Уже во сне прокручивались в голове цифры, память отсеивала лишнее и вытаскивала суть разговора, деловой встречи, сформировывала план следующего дня.

Наутро я вставал со многими готовыми решениями. Но чаще всего надо было решать мгновенно. Иногда от этого зависела судьба фирмы, с которой «Лико-радуга» заключила договор, судьба десятков и сотен людей. Каждый день, каждый час менялась ситуация, и тот, кто не успевал реагировать на обстоятельства, погибал. Шла крупная война нервов, ума, опыта, предвидения, реакции на миг удачи. Не сразу возникает чувство времени накопления информации, грани риска, минуты, когда все соединяется воедино и нужно принимать решение. Это называется интуицией. Чаще всего мы не можем объективно оценить все. Чувства – инструмент более тонкий, чем логика. Это необъяснимо, как необъяснимо в тебе возникает чувство дискомфорта, опасности.

Сами по себе вещи, деньги не стоят ничего. Ценность представляет наше мнение, наша оценка этих вещей. Вот почему почти треть доходов крупные компании вкладывают в рекламу. Требуется выработать в сознании людей чувство необходимости того, что ты производишь, подавить внутреннее сопротивление покупателя, заставить его покупать твою продукцию.

Но где допустимая грань? Морально ли это – вторгаться в сознание человека? Мы живем в агрессивной среде. Политика, газеты, телевидение, искусство – буквально все воздействует на наше «я», ломая его, изменяя, подчиняя. И как отличить здесь добро от зла? Все перемешано, перепутано.

Размышляя над этим, я опять и опять приходил к выводу, что нужен Моральный закон. Единый для всех.

Нельзя остановить прогресс, жизнь. Но необходимо поднять и уравнять мораль с достижениями науки и техники. Не будет соразмерности – мы погибнем.

Каждую минуту на земном шаре заключаются сотни миллионов торговых сделок, миллионы деловых людей принимают решения, и благодаря их энергии, интуиции, усилиям приводится в действие гигантская, сложная машина мировой экономики.

Нет, я не жалел, что ушел в бизнес и не стал дипломатом. Изредка встречаясь со своими однокурсниками, еще раз убеждался: я сделал правильный выбор, я делаю реальное дело.

– Кирсан, нельзя так работать. Ты сжигаешь себя, – говорили они мне. – Это самоубийство.

Ну что ж, как говорится в калмыцкой сказке об Орле и Вороне, лучше тридцать лет питаться кровью, чем триста лет падалью. Длительность жизни определяется не прожитым, а сделанным. В природе все разумно, в ней нет ничего лишнего. Из миллиардов и миллиардов возможностей шанс прийти в этот мир дан тебе, мне, нам. Для чего? Зачем природа вытащила нас из небытия? В чем миссия каждого на земле? Мы все одинаковы, но каждый – неповторим. И у каждого свой долг, свое предназначение. Я верю: есть высший суд и каждый из нас предстанет перед ним в конце своего пути, так что платить по векселям придется каждому из нас.

Это убеждение пришло ко мне еще там, в камере КГБ, как Откровение судьбы, и именно там я ощутил, как емки секунды, насколько неизмеримо огромна энергия информации в минуту, и именно тогда ценность времени стала для меня непреложной истиной.

Зимой девяностого года я прилетел в Калмыкию. Мне предстояло войти в контакт с правительством республики, договориться об оптовых закупках зерна, шерсти, исследовать рынок сбыта, наметить перспективы будущих деловых отношений фирмы и Республики Калмыкии.

Я был рад этой поездке. Задача была несложная, и, по моим подсчетам, выкраивалось свободное время для встреч с друзьями.

Уже в самолете я вдруг ощутил, как соскучился по дому, по родным. Вспомнилось, как я уезжал на экзамены в институт и белокрылая чайка летела над высохшей землей. Вспомнилось почему-то калмыцкое поверье: степной орел хоть раз в году прилетает на место своего родного гнездовья. Давние, забытые ощущения нахлынули на меня, растревожили душу, я закрыл глаза и так и просидел весь полет, окунувшись в воспоминания. Знал ли я тогда, что судьба готовит мне еще один крутой вираж?

Калмыкия встретила меня пронизывающим ветром. Грязно-серый снег лежал вдоль дороги от аэропорта до города. Черно-рыжие залысины земли темнели из-под укрытой снегом степи.

Я слышал, что в Калмыкии начинается предвыборная борьба за выдвижение в народные депутаты РСФСР, но это никак не должно было отразиться на цели моей поездки. Обычное дело: номенклатура выдвинет из своих рядов кандидатуры, народ послушно проголосует. Чистая формальность. Так было всегда.

В деловых кругах я не очень-то вникал в политические страсти, хотя чувствовал постоянное давление политиков на сферу бизнеса. От их решений, постановлений, направлений зависело многое. Зарубежные партнеры внимательно следили за тем, что творится на политическом Олимпе страны, многие, уже почти готовые контракты срывались именно из-за принятых в Кремле решений. И – наоборот.

Решение о сокращении производства алкогольных напитков вызвало целую бурю в среде бизнесменов. Срочно заключались и проплачивались за границей гигантские контракты на поставку вин, водок, ликеров. Это принесло сумасшедшие дивиденды тем, кто первым оценил ситуацию. Я помню, как лихорадило деловые круги. Отзывались назад деньги, разрывались контракты, свертывалось производство – бизнесмены изымали уже вложенные суммы, безоговорочно оплачивали штрафы, чтобы направить капитал на закупку алкоголя: прибыль от водки покрывала все расходы во много раз.

Мой рабочий день начинался с беглого просмотра газет. Каждое утро у меня на столе лежала отпечатанная информация: как изменилась политическая ситуация в России, за рубежом, какие приняты решения, какие вопросы должны обсуждаться, где случился неурожай, засуха, каковы экономические и политические прогнозы. Анализ этой информации позволял сделать вывод: где, когда, в чем возникнет нехватка либо переизбыток, как сыграть на перепаде цен, какие контракты заключить сейчас, какие потом, где сконцентрировать капитал. Солидные фирмы закладывали в память компьютеров любую информацию об изменении ситуации в регионах, политических течениях, пристрастиях лидеров, ближайшего их окружения, изучали состояние дорог, анализировали потенциал предприятий. Платили большие деньги за конфиденциальные сведения, пытались подкупить депутатов, принимая их жен, родственников, детей к себе на работу. Все эти затраты окупались с лихвой. Бизнесмен, владеющий информацией, на несколько тактических шагов опережал соперников. Он получал возможность стремительно концентрировать огромные средства там, где намечалась наивысшая прибыль. Именно политика тех дней определила время коротких денег. Почти никто не вкладывал финансы в дело, сулящее прибыль через год, два, три. Короткие схемы, короткие, быстрые деньги. Наш неопытный бизнес кидался в такие рискованные предприятия, от которых отшатывались солидные фирмы. Чаще всего прогорали, но те, кто выигрывал, в считанные дни становились крепко на ноги. Да, бизнес и политика – две стороны одной медали. Но для бизнесмена политика – это в первую очередь достоверная информация, снижение степени риска в торговых сделках. Поэтому самые крупные теневые состояния делали не бизнесмены, а чиновники, имеющие доступ к информации, обладающие правом запрещать или разрешать. Судя по количеству лицензий на вывоз сырья за границу, таких чиновников в СССР было немало. В короткий срок российские бизнесмены дезорганизовали всю мировую экономику, выбрасывая на международный рынок по демпинговым ценам нефть, лес, цемент, металлы. Это поставило на грань катастрофы многие западные предприятия. Международные биржи забили тревогу.