Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

На редкость спокойный и удачный тридцатисуточный полет Алексея Губарева и Георгия Гречко на завершающем этапе из триумфа едва не превратился в трагедию. Однако при этом не было ни отказов техники, ни ошибок космонавтов, ни неправильных действий Центра управления полетом, а причиной, едва не приведшей экипаж к гибели, стало совсем другое… К встрече корабля «Союз-17», отстыковывшегося от станции «Салют-4», поисковики готовились особенно тщательно. Это был первый длительный полет после трагедии экипажа корабля «Союз-11».

Основная группа поисковиков-спасателей, обеспечивавших полет, перекочевала из холодной с лопнувшими батареями парового отопления гостиницы «Старт» на аэродроме Караганды в теплую и уютную гостиницу «Ишим» города Целинограда, поближе к расчетной точке посадки корабля «Союз-17». В гостинице этой батарея отопления — как грелка в полный рост. Спасатели отмылись, отогрелись и теперь готовились к завершающему этапу полета. Накануне синоптики дали предупреждение о приближении к Целинограду циклона. По прогнозу он должен был разгуляться десятого февраля — уже после посадки. Но как говорится: синоптики предполагали, а жизнь располагала. Циклон набрал силу и скорость к утру 9 февраля. Порывы ветра достигали пятнадцати-двадцати метров в секунду, что было на пределе допустимого для приземления космического корабля.

На командном пункте поискового комплекса решался вопрос о переносе места посадки в район Джезказгана, где погода была безветренная. Но для этого нужно было сделать еще один — запасной виток полета.

И тут возговорили генеральские амбиции. Руководитель спасательного комплекса в Целинограде генерал Виктор Корсун не хотел уступать право встречи космонавтов и доложил Главнокомандующему ВВС о готовности спасательного комплекса в любых условиях выполнять задачу. За свое честолюбие он готов был заплатить жизнью космонавтов. А Главкому Главному Маршалу авиации Кутахову вроде и все равно: готов — так готов.

А тем временем, час от часу ветер крепчал и, свирепея, бросал на землю заряды снега. Понимая, к чему может привести приземление в таких условиях, я доложил Корсуну о необходимости срочно принять решение о переносе места посадки. Генерал уперся: «Я доложил Главкому о готовности выполнять задачу и буду ее выполнять!».

— Вы должны спасать космонавтов, а не искать и доставлять покойников. При этих условиях посадки и тех, что будут через час, это не выполнение задачи, а убийство! — сгоряча резко сказал я.

— За дерзость я вас сейчас отправлю на гауптвахту! — взъярился генерал.

— Дайте мне связь с Центром управления полетом. Я расскажу, какие здесь метеоусловия. Они могут изменить место посадки, — попросил я.

— Не будет вам связи, а будет губа, — лицо генерала из красного превратилось в багровое.

Я повернулся к человеку в лисьей шапке, стоявшему рядом с генералом:

— Я надеюсь, товарищ полковник, вы не позволите, чтобы в этой ситуации представитель Центра подготовки космонавтов, отвечающий за безопасность экипажа и изъятие бортовой документации на месте посадки, оказался на губе.

Классическое приземление

— Нет, не позволю. И мы с ним сейчас же поедем либо ко мне, либо в обком партии, где есть спецсвязь с ЦУПом, — слова начальника областного управления КГБ слегка отрезвили генерала.

— Ну, и поезжайте. Это ваше право, а я будут выполнять боевую задачу.

Мы двинулись к двери. А в это время из динамика громкоговорящей связи прозвучало: «Корабль включил тормозную двигательную установку над южной оконечностью Африки и пошел на посадку».

Что-то изменилось в лице генерала. Корабль, рассекая огненным шлейфом атмосферу, шел на посадку в нашу зону ответственности. Мы с полковником КГБ переглянулись: теперь беда неотвратимо приближалась к нам.

Тем временем буран крепчал, бросая в окна командного пункта мощные заряды снега. Через сорок минут над этой снежной круговертью целинной степи на высоте десять тысяч метров раскроется купол парашюта и понесет спускаемый аппарат с космонавтами на борту к земле, где смешались в вихре снежные заряды с неба с поземкой, поднятой сильным ветром.

Сейчас все, находившиеся на командном пункте, понимали неотвратимость надвигающейся развязки.

— Что будем делать? — маска решимости сползала с лица генерала. На нем появилась растерянность. Но это было какое-то мгновение, которое уловили, пожалуй, только мы с полковником КГБ. В следующий момент он повернулся ко всем присутствующим и произнес:

— У кого какие предложения применительно к обстановке? Наши взгляды встретились. В глазах генерала был вопрос и одновременно просьба: «Помоги!»

Теперь было не до выяснения отношений.

— Нужно срочно собрать командиров вертолетов. Генерал скомандовал, и вертолетчики через три минуты были в сборе. Все смотрели на генерала:

— Я думаю, все понимают, в каких условиях придется выполнять боевую задачу. А сейчас специалисты дадут рекомендации, как действовать применительно к обстановке.

Голос генерала был жестким, но спокойным. Это придавало всем уверенность. Первым выступил начальник Команды технического обслуживания с фирмы-изготовителя космического корабля:

— Если космонавты не смогут или не успеют отстрелить стренги парашюта, то купол потащит спускаемый аппарат по степи с большой скоростью. И сильными ударами, что приведет к травмированию экипажа, а может быть и хуже. Чтобы избежать этого, необходимо перерезать стропы. Для этого на вертолетах будут клинки. Нужно не рубить стропы, а делать скользящие, режущие движения.

Кто-то из присутствующих прокомментировал:

— Попробуй побегать со скоростью 25 метров в секунду за аппаратом и при этом скользящими движениями перерезать стропы. Да купол и аппарат придушат любого, кто станет у них на пути. А рядом попробуй, побегай! Кто-нибудь пробовал?

Генерал глянул на меня. В голову пришло почти абсурдное, но, пожалуй, единственно возможное в этой обстановке решение.

— Нужно в степи, обогнав по ветру аппарат, сделать заслон из вертолетов, чтобы о них зацепился и погас купол парашюта.

Генерал нашел для себя спасительную отдушину, перекладывая ответственность на чужие плечи:

— Действовать по обстановке. Немедленно докладывать ситуацию. Смело и решительно. А теперь по вертолетам. Время не ждет.

Да, время уже не ждало. После тормозного импульса корабль начал входить в плотные слои атмосферы, разбрасывая с помощью пиропатронов от спускаемого аппарата бытовой и приборно-агрегатный отсеки, которые сгорали при трении о воздух. Спускаемый аппарат с помощью двигателей системы управляемого спуска ориентировался так, чтобы теплозащитное покрытие приняло огонь на себя. В иллюминаторах корабля космонавты видели языки синего пламени, которое постепенно меняло прозрачность жаропрочных стекол, покрывая их копотью. Вертолетчики и спасатели выскакивали из дверей командного пункта и, преодолевая снежные порывы ветра, бежали к вертолетам, которые лопастями еще больше увеличивали снежную круговерть. Мы — это состав оперативно-технической группы — оказались в своем МИ-8. И в тот момент, когда готовились к вылету, на борту вертолета возник инцидент, несколько ошарашивший всех. Дело в том, что в составе нашей оперативной спасательной группы были две молодые женщины: фельдшер и медицинская сестра — реаниматоры из Института медико-биологических проблем: Оля Колдаева и Надя Мешанина.