Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Командир вертолета капитан Нюнин вышел из кабины. Мы смотрели на него с удивлением: «Почему не взлетаем?»

— Пока женщины не покинут борт вертолета, я взлетать не буду, — твердо заявил капитан.

Такого поворота событий никто не ожидал. Все участники оперативно-технической группы по воинскому званию были старше командира вертолета, но согласно наставлениям и инструкциям в авиации никто не мог ему приказать лететь.

— Ты что, ошалел, капитан! Дурно шутишь, — жестко проговорил начальник нашей группы.

— Так и под трибунал угодить можешь. Давай, взлетай!

— Трибунал это потом, а сейчас пусть женщины покинут вертолет. Не та погода, чтобы с ними рисковать.

Все растерянно смотрели друг на друга, а вертолет вздрагивал от порывов ветра и работающих двигателей. Неожиданно возникшая ситуация так же неожиданно и разрешилась. Тихо сидевшие две хрупкие девушки вдруг встрепенулись. Миловидная и стройная, но с решительным характером Оля Колдаева подошла к капитану:

— Все оценили твое мужское благородство. А теперь иди в кабину и рули. Ты видишь, какая погода, и посадка корабля будет нелегкой. Если с космонавтами что-то случится, кто им поможет? Ты, что ли?

Довод оказался убедительным. Капитан заколебался. Оля своими тонкими, но цепкими руками повернула его за плечи и подтолкнула в раскрытую дверь кабины:

— Твоя задача, орелик, вовремя прилететь и быстро найти. А потом еще и поближе сесть, чтобы по сугробам не так далеко бежать.

Командир вертолета неожиданно быстро подчинился и уже через несколько секунд вертолет ввинчивался лопастями в снежную круговерть.

Оля вернулась на место, где ее ждала тихая как мышка медсестра Надя Мешанина с Карагандинского командного пункта поисково-спасательной службы ВВС. Две девушки прижались друг к дружке. Из раскрытого на груди у Нади полушубка выглянул букет белых кал, которые девушки приобрели в Целинограде за день до посадки космического корабля. Они приготовили сюрприз для экипажа, который долго был в космосе. А теперь своим девичьим теплом оберегали нежные цветы от стужи и снежного вихря, бушевавшего над Казахстанской степью.

Вертолет шел в расчетную точку через снежную пургу, а космический корабль прорывался к той же точке через огненный шквал, бушевавший на теплозащитном днище и языками ало-синего пламени лизавшем огнеупорное стекло иллюминатора корабля…

Командир вертолета набирал высоту, стараясь вырваться из этого снежного хаоса, чтобы можно было в небе увидеть огромный купол парашюта, на котором спускался космический корабль, а точнее — капсулу спускаемого аппарата, потому что остальные части корабля сгорели в атмосфере.

Но циклон, наполненный снежными зарядами, надвигался в несколько эшелонов по высоте, и вертолету не удалось подняться над ним.

При подходе к расчетной точке экипаж вертолета услышал радиосообщение самолета-ретранслятора АН-12, находившегося над циклоном за облаками на высоте одиннадцати тысяч метров:

— Вижу след космического корабля. Наблюдаю ввод парашютной системы. Идет спуск на куполе основной парашютной системы.

До земли осталось 10 километров. Финиширует экипаж Алексея Губарева и Георгия Гречко

И тут же в эфир прорвались голоса космонавтов. Прерванная в огненном шквале связь восстановилась. Космонавты докладывали о том, что идет плавное парашютирование и что состояние у них удовлетворительное. Но в ответ они получили довольно тревожную информацию:

— У земли снежный буран. Скорость ветра порывами достигает 25 метров в секунду. Посадка будет жесткой, приготовьтесь к отстрелу парашюта…

Спускаемый аппарат приближался к верхней кромке циклона. Вот он нырнул в снежные облака и исчез из видимости самолета-ретранслятора, но не попал в зону визуального наблюдения с вертолета. Теперь только приборы радиокомпаса вертолета могли обнаружить радиомаяк спускаемого аппарата и навести на него. И вот стрелка радиокомпаса качнулась, произошел захват сигнала, указывающего направление на объект. Для экипажа вертолета началась очень трудная и опасная работа: нужно было приблизиться к спускаемому аппарату настолько, чтобы не потерять сигнал и одновременно держаться на таком удалении, чтобы не попасть под купол парашюта и тем самым загубить и себя и космонавтов. В этой ситуации на выручку вертолетчикам приходили высокий профессионализм и интуиция.

В снежной каше вертолет раскручивал спираль вокруг спускаемого аппарата. Нужно было как можно ближе и быстрей сесть рядом с аппаратом: ведь на земле могла потребоваться экстренная помощь, так как космонавтов ждали вконец освирепевшие пурга и ветер в степи.

У самой земли вертолет выскочил из нижней кромки облаков почти в тот момент, когда сработали двигатели мягкой посадки. Из-под спускаемого аппарата вырвался огненный сноп, взметнувший столб снега, который тут же унес ветер. В следующее мгновение огромный бело-оранжевый купол парашюта, последний раз дернув спускаемый аппарат, умчался в снежную мглу. А спускаемый аппарат, сделав множество кульбитов, замер на боку метрах в пятидесяти от места срабатывания двигателей мягкой посадки. Да, вовремя Алексей Губарев нажал кнопку отстрела парашюта. Задержись он на мгновение, и тогда он уже не смог бы поймать ее: слишком неудобно она размещалась (после этого полета по настоянию специалистов ЦПК и космонавтов кнопку «отстрел стренг» разместили так, чтобы экипаж мог ее нажать даже во время опрокидывания и кувыркания аппарата).

Улыбка сквозь боль

Вертолет зашел против ветра и через пятнадцать секунд спасатели, проваливаясь по пояс в снегу, бежали к спускаемому аппарату. Люк открыл врач Центра подготовки космонавтов — Виктор Шапарнев. Он помог космонавтам открыть остекление шлемофонов скафандров. Через улыбки радости на лицах Алексея Губарева и Георгия Гречко проскальзывала гримаса боли:

— Ни хрена себе, мягкая посадочка. В голове гудит, как будто по ней кувалдой трахнули! — выдохнул Алексей Губарев.

— Побыстрей бы отсюда выбраться, — глухо, без присущей ему бодрости и энтузиазма проговорил Георгий Гречко.

Виктор Шапарнев осторожно помогал внутри аппарата космонавтам освободиться от привязной системы, выбраться наружу. Они с наслаждением, взахлеб вдыхали воздух буранной степи…

Космонавтов положили на носилки и понесли к вертолету. И тут не обошлось без курьезов: споры кому за какую ручку носилок браться, привели к тому, что Георгия Гречко уронили в снег.