С. Джоши - Жизнь Лавкрафта

В сущности, что "Ужас Данвича" сделал, - так это дал возможность появиться остальеым "Мифам Ктулху" (т.е., творениям других и менее умелых рук). Его зловещая интонация, мелодраматичность и наивная моральная дихотомия были подхвачены последующими авторами (неудивительно, что это был один из любимых рассказов Дерлета), охотнее, чем более тонкие работы, подобные "Зову Ктулху", "Сиянию извне" и т.п. В известном смысле, Лавкрафт несет некоторую ответственность за навлечение на свою голову "Мифов Ктулху" и некоторых их плачевых результатов.

В сущности, "Ужас Данвича" сам оказывается не более чем попурри заимствований. Центральная посылка - сексуальный союз "бога" или монстра с человеческой женщиной - взята непосредственно из "Великого бога Пана" Мейчена. Причудливые следы, отмечающие присутствие незримого и неуловимого существа, позаимствованы из "Вендиго" Блэквуда. Лавкрафт был хорошо знаком с рядом произведений, в которых фигурируют невидимые монстры - с "Орлей" Мопассана (некоторые детали которого, как мы уже видели, нашли свое отражение в "Зове Ктулху"); "Что это было?" Фитц-Джеймса О'Брайена; "Проклятую тварь" Бирса, - и ввел намеки на каждое из них в свое произведение. Тот факт, что Лавкрафт при случае заимствовал из чужих произведений, не должен быть источником критики, так как он обычно обстоятельно перерабатывал все, что заимствовал; но в данном случае заимствования вышли за пределы внешних деталей образного ряда, проникнув в самое ядро сюжета.

Разумеется, "Ужас Данвича" - не полная неудача. Вымирающая массачусетская глубинка изображена в нем ярко и запоминающеся, даже если и чуть более гиперболизировано, нежели в "Сиянии извне"; и это, как теперь должно быть очевидно, по большей части результат личного опыта. Позднее Лавкрафт рассказывал, что Данвич расположен в районе Уилбрема, и ясно, что и топография, и отчасти местный фольклор (козодои как поводники душ усопших) по большей части появились в результате двух недель, проведенных с Эдит Минитер. Но, если Данвич расположен возле Уилбрема, почему же Лавкрафт в первом же предложении рассказа заявляет, что этот городок - "на севере центрального Массачусетса"? Некоторые детали места действия, действительно, списаны с этой местности - в в частности Медвежья Берлога, которую Лавкрафт живо описывает в письме к Лилиан:

Там есть глубокая лесная теснина; где идущая в гору тропинка драматически заканчивается расколотым валуном, и великолепный террасный водопад падает с отвесной скалы. Над низвергающимся потоком вырастают высокие скальные обрывы, покрытые коркой странных лишайников и изъеденные сотами манящих пещер. Среди последних некоторые уходят далеко вглубь холма, хотя и слишком узки, чтобы пропустить человека дальше пары ярдов.

Это место и по сей день во многом то же. Название "Дозорный Холм" взято у фермы "Дозорный Вяз" в Атоле. Иными словами, Лавкрафт смешал впечатления от разных мест и объединил их в одной вымышленной местности.

Самый интересный комментарий Лавкрафта, связанный с рассказом, - беглое замечание, сделанное сразу по его завершении, что тот "относится к аркхемскому циклу". Лавкрафт никак не объясняет это высказывание и редко использует его снова. Оно, по крайней мере, дает намек, что к тому времени Лавкрафт осознал, что некоторые его рассказы (он не уточняет, какие) образуют своего рода структуру или последовательность. Термин явно имеет топографическую коннотацию - словно Лавкрафт полагал, что все его истории с вымышленной новоанглийской географией (включая такую вещь, как "Картина в доме", которую позднее ни один критик не включал в рамки "Мифов Ктулху") связаны между собой; или, возможно, то, что Аркхем - отправная точка для других мифических городов. Это попросту неизвестно.

Совершенно неудивительно ни то, что "Ужас Данвича" охотно принят "Weird Tales" (Лавкрафт получил за него 240 долларов, самый крупный чек за одно произведение, который он когда-либо получал), ни то, что, когда он появился в апрельском номере 1929 г., читатели принялись воспевать ему хвалу.

Похоже, примерно в то же время был написан еще один рассказ - "Ibid". В письме 1931 г. Лавкрафт датирует эту вещь 1927 г., но судя по замечаниям Мориса Мо он, похоже, относится к 1928 г. Впервые мы слышим о нем в письме Мо от 3 августа 1928 г., где Мо упоминает "ту чудесную газету Spectator с дивной историей старика Ибида". Все же, полагаю, можно допустить, что эта вещь была написана значительно раньше упоминания Мо, так что дата "1927" вполне возможна.

"Ибид" был либо включен в письмо к Мо, либо отправлен приложением к этому письму. Ссылается ли его эпиграф (""...Как Ибид говорит в своих знаменитых Жизнях Поэтов." - Из школьного сочинения") на некую реальную фразу, найденную в газете одним из учеников Мо, мне неизвестно; думаю, такое вполне возможно. В любом случае, Лавкрафт использовал этот реальный или придуманный образчик глупости, как трамплин для тонкой ироничной "биографии" прославленного Ибидия, чьим лучшим шедевром, на самом деле, были не "Жизни Поэтов", но знаменитый "Цит. Труд, в котором все значительные тенденции греко-римского выразительного искусства были сфомулированы раз и навсегда".

Но реальная цель иронии "Ибида" - третьего по счету, после "Воспоминаний о д-ре Сэмюэле Джонсоне" и "Милой Эрменгарды", острых комических рассказов Лавкрафта - не столько глупости учеников средней школы, сколько напыщенность академического слога. В этом смысле "Ибид" более актуален сейчас, чем в то время, когда он был написан. Снабженная высокоучеными, но абсурдными примечаниями, эта вещь прослеживает жизнь Ибидия вплоть до его смерти в 587 г., а затем судьбу его черепа, который помимо прочего оказывается сосудом, с помощью которого Папа Лев помазал на царство Карла Великого - т.е. с античности до двадцатого столетия.

Мо подумывал послать этот очерк в "American Mercury" или какой-либо аналогичный журнал и, по всей видимости, попросил Лавкрафта слегка его переделать. но ничего, похоже, не было сделано, и в конце января Мо (который перепечатал рассказ на машинке и отослал Лавкрафту) согласился, что переделка для коммерческого журнала невозможна и что вещи "было бы достаточно распространения в частном порядке". Ее публикация произойдет только в 1938 г., когда она появится в любительском журнале "O-Wash-Ta-Nong", редактируемом старым другом Лавкрафта Джорджем У. Макоули.

В конце года Лавкрафт узнал, что составитель антологий, Т. Эверретт Харре, хочет перепечатать "Зов Ктулху" в сборнике, озаглавленном "Beware After Dark!" Лавкрафт счел себя обязанным обсудить дело с Фарнсуортом Райтом, так как "Ктулху" явно рассматривался как центральная вещь в планируемом сборнике его рассказов. Райт разрешил опубликовать рассказ; возможно, как начал подозревать Лавкрафт, он уже пришел к мысли, что перспектива, что Popular Fiction Publishing Company когда-нибудь выпустит том произведений Лавкрафта, - крайне маловероятна.