Александр Бондаренко - Виктор Лягин. Подвиг разведчика

Некоторые авторы пишут, что Лягин аккуратно «прощупывал» рабочих, искал среди них патриотов — да чушь все это! У него, резидента, были совсем иные задачи, он руководил деятельностью всей организации, а не выполнял обязанности вербовщика. К тому же, не понаслышке знакомый с агентурной работой, он прекрасно понимал, что для проверки немецкая контрразведка сумеет «подставить» ему самого искреннего «патриота» с прекрасной биографией и даже конкретными заслугами в борьбе с оккупантами. Пример опытнейшего Овакимяна, погоревшего на «подставе», обеспечивал ему стопроцентный иммунитет от каких-либо шагов по вербовке.

Да, здесь мы, конечно, высказываем свою точку зрения — но Лягин просто не мог так не думать!

Вот и приходилось ему буквально наталкиваться на ненавидящие взгляды, которые тут же угасали в спешно опущенных глазах рабочих, слышать за спиной смачное «сука!», а то еще и чего покрепче — и продолжать выполнять задание Родины и партии. Такова была не только официальная формулировка, но и твердое его убеждение. Даже с подпольщиками, входившими в группы Николаевского центра, в том числе и с большинством руководителей этих групп, он не имел абсолютно никаких контактов, и они ничего не знали ни про «подлинное лицо» Виктора, ни даже про его существование. Есть, мол, некто присланный из Москвы — или не из Москвы? — какой-то общий руководитель надо всеми, этакая полумифическая фигура, которая в нужный момент принимает мудрые решения, но кто он и где скрывается, это никому не ведомо. Думается, что мало кто из подпольщиков стремился это выяснить, прекрасно сознавая, что «меньше знаешь — крепче спишь».

Но каково же зато было удивление рабочих Николаевского судостроительного завода, когда впоследствии им стало известно, что инженер Корнев, ненавидимый ими «гитлеровский прихвостень», на самом деле являлся чекистом Виктором Лягиным и удостоен звания Героя Советского Союза! Восклицания «кто бы мог подумать!» и «да если бы я знал!» звучали тогда на заводе на каждом шагу.

Пока же, однако, никто ничего не думал и ничего не знал…

Но вот вроде бы никто из подпольщиков никак не высовывался, никак себя не проявлял, а у стенки «Южной верфи», на ремонтировавшемся румынском судне «Лола» вдруг взорвался котел. Причем по какой-то «досадной случайности» взрыв произошел как раз в тот самый момент, когда там были только немецкие специалисты — они, разумеется, обедали не с русскими рабочими, а раньше, потому первыми и возвратились на борт. В итоге рейх лишился где-то порядка тридцати инженеров и техников.

И вообще, с различной техникой на оккупированной территории у немцев что-то постоянно не ладилось. Так, в течение все того же 1942 года, в разные месяцы, на различных перегонах Николаевской железной дороги — в частности, в районе станции Знаменка и в районе станции Явки-но — каким-то непонятным образом свалились под откос три эшелона с военными грузами, а еще два эшелона просто столкнулись друг с другом, ну и тоже, очевидно, сошли с рельсов. Но опять никаких виновных в этих катастрофах гитлеровцам отыскать не удалось. Фатальные неудачи — и всё тут!

«Лично В. А. Лягиным было обеспечено потопление плавучего крана, что сделало невозможным проведение ремонтных работ крупных судов германского флота. Это не считая мелких диверсий, состоящих, например, в порче деталей для ремонта кораблей, что затягивало сроки сдачи объектов и не поддавалось контролю оккупантов» {208} 208 Есипов А. В. Указ. соч. С. 108. .

Ну вот, опять результаты прекрасной технической подготовки Виктора Лягина! Сломать что-то так, чтобы это было по-настоящему серьезно, но притом никто не догадался, что поломка является искусственной — это высокий профессионализм!

Но и его профессиональная подготовка как разведчика также, можно понять, была на высоком уровне. Известно, что Виктор сумел завербовать шифровальщика штаба германского 4-го воздушного флота Ганса Лиштвана, антифашиста по своим тайным убеждениям. Для любой разведки шифровальщики представляют особенный интерес — как с долей иронии поясняют сотрудники разведки, если у вас есть выбор, кого именно вербовать, посла иностранной державы или шифровальщика, нужно выбирать шифровальщика.

Можно, конечно, рассуждать: мол, ну и что тут такого, если этот Лиштван был антифашистом, то трудно ли было его завербовать? Трудно, очень трудно! Ведь сначала его еще нужно было найти и проверить, затем суметь с ним познакомиться, войти к нему в доверие и убедить его в том, что ты действительно являешься тем, кто есть, а не хитроумной «подставой» гестапо. Не будем забывать, что соответствующие спецслужбы приглядывают за своими шифровальщиками — не то что не доверяют, но на тот случай, если кто-нибудь станет ими излишне интересоваться… Так что искать подход к шифровальщику — это все равно что совать свою голову в пасть льва. Но если что-то не понравится косматому зверюге, то он просто закроет пасть — и всё, а вот если что-то не понравится гестапо, то этого «всё» придется ждать, как милости с небес… Потом будет тот случай, когда говорят «отмучился». Но на какой только риск не приходится идти ради ценнейшего источника! Ведь в результате Ганс Лиштван аккуратно и в большом количестве снабжал подпольщиков важнейшей информацией.

И тут мы повторяем еще раз: в разведке главное связь! Но связи с Москвой у «Маршрутников» не было.

Сохранилось описание того долгого пути, которым продвигался к линии фронта Петр Луценко. Впрочем, для начала ему требовалось еще суметь выйти из самого Николаева, что также было весьма непростой задачей: покидать город без письменного разрешения оккупационных властей местным жителям было категорически запрещено. Поэтому Петр сначала походил по городским окраинам, по пустырям и огородам, а затем, убедившись, что никто его не видит, нырнул в какой-то овраг… Дошел до железной дороги и пошел вдоль нее — разумеется, в порядочном отдалении, так как дороги немцами тщательно охранялись и была большая возможность натолкнуться на патрулей. Вот так он и шел — мимо станций Гороховка, Грейгово, Явки-но, Новый Буг, Долинская, Новая Прага… Шел, себя не жалея, пока, как говорится, ноги несли. Так, за 17 апреля Петр прошел 68 километров, в основном по бездорожью и по пересеченной местности…

Одной из весьма серьезных преград на его пути оказался Крюковский мост через Днепр в Кременчуге — длиной более чем в километр, вход и выход на который бдительно охраняли немецкие часовые, а на самом мосту к тому же дежурили патрули. Громадный этот мост, построенный еще в семидесятых годах XIX века (при отступлении советские войска его не разрушили, зато это сделают в 1943 году гитлеровцы), соединял правобережный Крюковский и левобережный Автозаводской районы. Луценко тщательно изучил подступы к переправе, а потом, дождавшись утра, когда по мосту пошли толпы рабочих — как мы знаем по Николаеву, на оккупированной территории немцы заставляли трудиться все оставшееся население, — незаметно присоединился к идущим. Петр кого-то о чем-то спросил, завязался разговор, в котором приняли участие несколько человек — со стороны все казалось совершенно естественным: идут работяги, разговаривают о своих делах, и таким образом он, не обратив на себя внимания немецкой охраны, перешел по длиннющему мосту через Днепр на правый берег…