Джеки Чан - Джеки Чан: состарился, не успев повзрослеть

После землетрясения в тибетском уезде Юйшу Джеки немедленно загрузил полный самолёт гуманитарной помощи, собрал людей и прибыл на место происшествия. Ночью он вместе с военными спал прямо на земле, нечем было даже укрыться, одеял не было, и он укрылся своей рубашкой. В тот момент он забыл про свою чистоплотность.

Одержимость также иногда соседствует у Джеки с педантичной чистоплотностью.

В туалетах офиса Джеки Чана в Гонконге наклеены листки, озаглавленные «Правила поведения для мужчин» и «Правила поведения для женщин», в каждом содержится по десять пунктов-требований. В одном документальном фильме как раз есть момент, где он указывает на какой-то из этих сводов правил и говорит, что этот мир стал бы намного лучше, если бы данные правила соблюдали не только сотрудники его офиса, но и все люди на земле.

— Поначалу я просто хотел, чтобы мужчины в туалете во время справления малой нужды соблюдали гигиену, поэтому составил детальный список со множеством правил, например, нужно сначала поднять сиденье, а после окончания процесса протереть, если что-то запачкалось, это необходимо для удобства следующих посетителей. После мытья рук не берите слишком много бумажных полотенец, экономьте бумагу. Вот такого рода правила в основном.

Экономия, которую он так любит, проявляется у него даже в самых незначительных делах. Во время промо-тура «Доспехов Бога 3: Миссия Зодиак» я и ещё несколько сотрудников летели в его частном самолёте, каждый занимался своими делами, и вдруг кто-то как засмеётся:

— Джеки, у тебя в носке дырка!

Он поднял голову:

— А, ничего страшного. Я очень давно ношу эти носки, они такие удобные, жалко выбрасывать.

Что касается носков, то у Джеки такое правило: «В Китае, Гонконге, на Тайване я, отправляясь куда-то, могу надеть дырявые носки, ничего страшного. Но когда я нахожусь в Японии или в Корее, если у меня порвался носок, я обязательно надеваю другую пару, потому что там много где приходится снимать обувь. Ха-ха!»

Джеки очень требователен к своим сотрудникам и каскадёрам. Если ешь, нужно доесть полностью, а если не доешь, завернуть с собой. Когда он в Пекине приглашает всех в ресторан, он не переносит вида оставшейся в тарелках еды. После того как все расправились с первой сменой блюд, он начинает высматривать тарелки, в которых ещё осталась еда, и распределяет её между сидящими за столом, чтобы доели. Часть он иногда берёт и на себя. Когда все тарелки опустеют, он складывает их вместе и отдаёт официанту. Потом наступает время горячих блюд, и по прошествии некоторого времени он говорит:

— Если сейчас никто не съест, попросим, чтоб завернули с собой.

Те, кто обедают с ним в первый раз, могут сначала не понять, что происходит. А он приводит в движение вращающийся круг, и когда тот сделает один оборот, просит официантов упаковать оставшуюся еду на вынос. В конце, когда подают мучное, на столе уже не остаётся ничего лишнего. Так что, обедая с ним, не нужно стесняться. Если он передаёт вам какое-то блюдо и предлагает его отведать, не думайте, что вы сможете отложить на потом и съесть попозже. Если вы скажете, что не хотите, он решит, что вам не нравится это блюдо, и вы не успеете попробовать ни кусочка, как он уже всё съест или попросит упаковать с собой. Послесловие от Чжу Мо. Всего лишь простой смертный.

Когда Джеки делал ремонт у себя дома в Гонконге, ему нужны были книги о резьбе по дереву, и он покупал по три экземпляра каждой книги. Он объяснил это так: «Одну я ставлю на полку и храню, вторую изучаю сам, а третью отдаю мастерам, которые делают мне ремонт. Таким образом мастера всегда понимают, чего я от них хочу, это очень удобно». Вообще раньше Джеки покупал понравившуюся вещь в двух и более экземплярах, и на складе в Гонконге у него их накопилось до ужаса много.

Ещё было такой случай. Все собрались в его номере и каждый занимался кто чем. Тут Джеки принёс мне две пачки денежных купюр и попросил меня их пересчитать. Пока я пересчитывала, он стоял рядышком и смотрел, чтобы каждая купюра лежала одной и той же стороной: сверху портрет Мао, снизу — оборот. Я говорю:

— Что ты делаешь? Ты что, специально кладёшь деньги так, чтобы они лежали в одном направлении?

Он отвечает:

— Да, я всегда так делаю!

Потом спросил меня, как их лучше разделить на стопки по десять тысяч.

Я вспомнила, как делают банковские работники: берут длинную полоску бумаги и оборачивают стопку купюр, у них всё получается так быстро и ловко. Я обыскала всю комнату и нашла газету, но газетная бумага оказалась непрочной и легко рвалась. Тогда я взяла какой-то журнал, но в нём бумага тоже была непрочная. Уловив мою мысль насчёт бумажных полосок, Джеки воодушевился:

— О, я понял, понял!

Он побежал искать бумагу, потом достал нож для резки бумаги и аккуратно отрезал полоску. Мы с ним провозились с этими полосками полдня, но у нас так и не получилось связать купюры. В конце концов он сказал:

— Эх, лучше связать резинкой!

Я услышала, как Дороти (ассистентка Джеки) пробормотала:

— Ну наконец-то…

А вот вам самый выдающийся случай одержимости. Тот самый, когда он в возрасте 20 лет летел из Гонконга в Австралию и в течение всего времени в самолёте держал в руках шар для боулинга весом 16 фунтов. Я его спросила:

— Ты же летел в другую страну, да ещё так далеко, зачем тебе понадобилось брать с собой шар для боулинга?

Он признался:

— Я очень любил играть в боулинг, в то время я играл каждый день, а уезжая в Австралию, думал, что, возможно, уже не вернусь в Гонконг, поэтому решил, что нужно непременно взять с собой шар для боулинга! Его ответ нас всех ошеломил…

Вот такой он, Джеки, самый обыкновенный человек.

МОЯ ПЕРВАЯ НЕУДАЧА

В детстве я очень любил драться. Но хотя я рос крепышом, да ещё каждый день тренировался вместе с отцом, однако время от времени и у меня случались поражения.

Произошло это в то время, когда я только-только пошёл в школу. Мы жили на пике Виктория в квартале для богачей. У нашей семьи не было машины, которая отвозила бы меня в школу, а потом забирала бы после уроков, так что я должен был каждое утро пешком спускаться с пика и идти до самой школы. С утра мама готовила для меня обильный завтрак, потом клала в мой портфель сандвич или коробку с едой на обед. Но я был очень прожорлив и любил поесть. По пути в школу, спускаясь с горы, я уже начинал чувствовать голод, открывал портфель и съедал свой обед.

Мама беспокоилась за мою безопасность и хотела, чтобы я добирался из школы домой на автобусе, поэтому каждый день также клала мне в портфель деньги на дорогу, чтобы мне не приходилось подниматься на гору так поздно в одиночестве. Однако эти деньги не доживали до окончания уроков, я покупал на них еду, поэтому всё равно возвращался домой один и пешком. Если по дороге мне попадались автомобилисты, я поднимал палец и голосовал. Этому я научился у ковбоев, которых видел по телевизору. Если задуматься, в то время было очень много добрых людей, мне почти всегда удавалось поймать попутку, и никто не пытался меня похитить или причинить мне вред.