Джеки Чан - Джеки Чан: состарился, не успев повзрослеть

Но радость моя была недолгой. Как раз когда я уже начал осваиваться в этой профессиональной сфере и собирался в ней укорениться, Саммо Хунг сообщил мне печальную вещь: «С тех пор, как умер Брюс Ли, кино жанра экшн никак не может выбраться из застоя, кинокомпания за последнее время отменила очень много проектов…» Я понял, что именно он хочет сказать, как бы мне ни хотелось игнорировать этот факт. «Сейчас мне не только для вас работу подыскать тяжело, есть такая вероятность, что я и сам скоро останусь без работы». Саммо тяжело вздохнул.

Я бессильно опустился на стул. Стены в офисе были увешаны фотографиями, запечатлевшими былую славу гонконгских боевиков. А сейчас я даже не представлял себе, что мне делать дальше. Я находился в тупике. Продолжать трудиться на съёмочных площадках, подвергая свою жизнь опасности и получая в качестве вознаграждения несчастные гроши? Но каково тогда моё будущее? Подавленный, я подумал о том, чтобы снова уехать к родителям.

Я собирался вернуться в Австралию лишь после того, как чего-то достигну здесь, кто бы мог подумать, что я вернусь так скоро и ни с чем. Меня переполняло чувство обиды. Но мои финансы таяли на глазах, ещё немного — и мне не на что будет даже поесть. Я вырос в школе китайской оперы, и сейчас у меня по-прежнему не было ничего, кроме боевых искусств и умения двигаться. Неужели так с пустыми руками и возвращаться к родителям?

По дороге домой я рассматривал небоскрёбы и неоновые фонари, ощущая, что они не имеют ко мне никакого отношения. Я всё так же оставался неудачником.

МОЯ ПЯТАЯ НЕУДАЧА

Когда я во второй раз приехал в Австралию, я не мог больше быть нахлебником у своих родителей. Я нашёл себе две работы, которые совмещал. Я стал цементщиком на стройке и одновременно подрабатывал официантом в ресторане. Однако за моей вымученной улыбкой мама каждый день видела, как я несчастлив. По прошествии нескольких месяцев она мне сказала:

— Сынок, ты сейчас занимаешься тем, что тебе совсем не по душе, ты чувствуешь себя не на своём месте.

Мамина забота толкнула меня на откровенность:

— Я потратил десять лет своей жизни, изучая кунг-фу, которое абсолютно никому не нужно, у меня ничего нет, и я не знаю, что мне делать дальше…

Вскоре после этого разговора я получил телеграмму от Вилли Чана. Он был тогда генеральным директором кинокомпании Ло Вэя и занимался подготовкой к съёмкам фильма «Новый кулак ярости». Он прислал мне приглашение. Я думал, что он приглашает меня в качестве рядового каскадёра, и хотел было указать ему, что нет никакой необходимости приглашать для этого именно меня, чтобы я ехал в такую даль. Но его слова заставили меня застыть от удивления:

— Мы приглашаем тебя на главную роль. Правда, гонорар мне был назначен весьма скудный: всего 3000 гонконгских долларов.

Помедлив несколько секунд, я согласился. У меня не было времени размышлять над вопросами, какое меня ждёт будущее, достаточно ли будет 3000 долларов, чтобы прожить, и что будет, если и этот фильм провалится в прокате. Я знал лишь одно: я должен снова попытаться, ради самого себя.

Я снова простился с родителями. Они не стали меня отговаривать, но отец дал мне определённый срок времени: если за два года из меня так и не выйдет ничего путного, я должен буду вернуться к ним насовсем.

И я опять уехал в Гонконг.

И пускай мне был назначен ничтожный гонорар, однако я впервые участвовал в производстве фильма среди настоящей элиты гонконгского кинематографа. Ло Вэй был тем великим режиссёром, который прославил Брюса Ли и снял такие шедевры, как «Кулак ярости» и «Большой босс», мог ли я не дорожить данной мне возможностью?

Хотя, по мнению Ло Вэя, парень, которого ему привёл Вилли Чан, выглядел недостаточно мужественно, да ещё и нос слишком большой, тем не менее он возлагал на меня большие надежды. Ло Вэй надеялся сделать из фильма «Новый кулак ярости» ещё один великий шедевр и с его помощью раскрутить молодую звезду кунг-фу. Для этого он собрал первоначальный актёрский состав, принимавший участие в фильме «Кулак ярости», чтобы актёры играли тех же персонажей, что и в оригинальном фильме. Однако на этот раз он использовал совершенно новый сюжет. Когда мне рассказали об этих планах, в душе я возликовал: будущая молодая звезда — это ведь я?

В офисе режиссёра Ло Вэя я подписал первый в своей жизни серьёзный контракт сроком на два года с ежемесячным доходом 3000 гонконгских долларов, гонорар за каждый фильм также составлял 3000 гонконгских долларов. Я обязывался принимать участие во всех будущих проектах Ло Вэя и соглашаться на любую роль, которую он мне предложит.

Ныне такие условия контракта выглядят чересчур несправедливыми, но тогда мне так не казалось, ведь у меня, по крайней мере, наконец-то появился стабильный заработок.

Что касается внешности нового Брюса Ли, Ло Вэй был ею не очень-то доволен. Не считая моего мускулистого телосложения, которое его устраивало, он считал, что всё остальное нуждается в корректировке — к примеру, не очень ровные зубы и слишком маленькие глаза. Он настаивал на том, чтобы я сделал пластическую операцию, но я под разнообразными предлогами всё-таки этого избежал.

В первый день съёмок фильма «Новый кулак ярости» я прибыл на съёмочную площадку ни свет ни заря и обнаружил всех в унынии из-за того, что их постановщик боевых сцен временно выбыл из строя. Я не растерялся и тут же предложил свои услуги. Моё предложение было принято с энтузиазмом. Смешнее всего было то, что мой гонорар за постановку боевых сцен оказался втрое выше, чем за главную роль. Как бы там ни было, у меня на тот момент был уже достаточно богатый опыт работы постановщиком боёв, но практически отсутствовал опыт актёрской игры.

В фильме «Новый кулак ярости» я не только исполнял главную роль, но также был постановщиком боевых сцен, причём гонорар за постановку боёв в четыре раза превышал гонорар за исполнение главной роли

Съёмочный процесс не принёс мне особой радости.

Ло Вэй мечтал сделать из меня второго Брюса Ли, и я должен был играть яростного и хладнокровного, лишённого каких-либо человеческих чувств персонажа, который думает только о мести. Но я никак не мог принять такого персонажа, в итоге он получился некрасивым и совершенно безжизненным. Общаясь наедине с Вилли Чаном, я поделился с ним тем, что меня беспокоило: «Мне не подходит такая роль, режиссёр хочет, чтобы я стал вторым Брюсом Ли, но это совсем не то, чего хочу я».

Когда мы узнали результаты кассовых сборов, мы были шокированы.

Увидев эту цифру, я чуть было не кинулся прямиком в аэропорт за билетом до Австралии. От волнения я безостановочно прибирался и подметал пол в офисе Ло Вэя — эта привычка осталась у меня ещё с детских лет, когда я учился в Академии китайской драмы.