Георгий Агабеков - Секретная политика Сталина. Исповедь резидента

В таком же духе были остальные параграфы письма.

Я каждый день совершал прогулку верхом, знакомясь с окрестностями и людьми. О бухарцах мне только было известно, что эмир бухарский живет в отведенном ему дворце Калаи-Фату, в 18 километрах от Кабула. При нем находились до трехсот приверженцев, среди которых мы не имели ни одного агента. После получения письма из Москвы я перенес свои прогулки на дорогу между Кабулом и Калаи-Фату, надеясь встретить кого-нибудь из бухарцев и завязать знакомство. Целую неделю я разъезжал безрезультатно, пока однажды я не увидел едущего по дороге верхового. В пестром халате с белой чалмой на голове и большой седой бородой, обутый в мягкие сафьяновые сапоги, старик был типичным бухарцем. Он направлялся из города в сторону Калаи-Фату.

– Салам алейкум, – поздоровался я со стариком, нагнав его.

– Салам алейкум, – ответил он, искоса взглянув в мою сторону.

– Не знаешь ли, отец, как проехать в Чиили-Сютюн? – спросил я по-узбекски. – Я недавно приехал в эти места и не знаю дороги, – добавил я.

– А вот я еду в сторону Чиили-Сютюна, езжай по этой же дороге, – предложил он, и я присоединился к нему.

– Ты хорошо говоришь по-узбекски, но ты не узбек. Что ты делаешь в Кабуле? – спросил старик.

– О, я почти всю жизнь провел в Бухаре. Я имел там свою торговлю, но после революции разорился и вот теперь вынужден служить. Я служу переводчиком при советском посольстве, – ответил я. – Приехал я сюда прямо из Бухары и вот думаю накопить немного денег и опять вернуться в Бухару торговать, – продолжал я.

– Ты недавно из Бухары? – оживился старик, расскажи, как там жизнь и кого ты там знаешь?

Мы беседовали, пока вдали не показались синие мрачные колонны эмирского дворца Чиили-Сютюна.

– Спасибо, сынок, за вести. Если будешь иметь время, приезжай в одну из пятниц ко мне в гости в Калаи-Фату. Спроси Али Мардан-бая, каждый знает мой дом. Попьем чаю, поговорим, – прощался со мной старик.

– Спасибо, бай, обязательно приеду. Рад в чужой стране встретиться со своими, – сказал я и повернул лошадь ко дворцу.

Итак, я имел повод поехать в Калаи-Фату. В самый штаб басмачей, где проживал сам экс-эмир бухарский. И при нем триста басмачей, его адъютанты, генералы и бывшие губернаторы провинций, потерявшие все благодаря большевикам. Я окажусь среди ярых врагов большевизма в 18 километрах от города. Что я могу сделать, если они захотят меня уничтожить? Даже костей не найдут. Рискованная задача. Но я решился, другого выхода нет. Нужно срочно найти информаторов среди бухарцев. Нужно выполнить задание Москвы.

С утра я оседлал своего серого туркменской породы, коня. Сунул в карман браунинг с парой запасных обойм и выехал из ворот посольства. Лошадь несла меня легкой рысью. Вон в стороне дворец Бабура, где помещается сейчас германская миссия. У меня там много знакомых друзей. Я часто бывал у них и не уставал любоваться обширным роскошным садом дворца. Дальше впереди виднеется дворец Чиили-Сютюн. На вышке дворца развивается красный флаг. Это – личный флаг эмира афганского. Присутствие флага означает, что эмир находится здесь. А может быть, флаг висит для отвода глаз? Ведь у каждого правителя есть враги. Еще дальше пошли узкие полосы голых полей, с которых урожай уже собран. Наконец, вдали показалась деревушка, расположенная у замка Калаи-Фату. Я въехал в деревню и рысью направился к воротам дворца.

– Стой! – закричал часовой у ворот, хватая за уздечку лошадь. – Куда едешь? – спросил он.

– Мне нужно повидать Али Мардан-бая, – ответил я.

– Что же ты едешь во дворец? Здесь живет эмир-саиб. Сверни налево, в третьем дворе спроси Али Мардана, – уже спокойно указал мне дорогу часовой.

Я свернул налево и, доехав до третьих ворот, въехал во двор. Какой-то узбек вышел из дома и вопросительно смотрел на меня.

– Здесь живет Али Мардан-бай? – спросил я.

– Да, – вежливо ответил он, – только сейчас его нет дома, он еще не вернулся из мечети.

– Так я его подожду, – сказал я, спрыгнув с лошади.

Выбежал мальчишка и, взяв лошадь, стал ее прогуливать. Я сел в тени навеса. Встретивший меня узбек вынес чаю и сел на корточках поодаль. Подошло еще несколько человек. Понемногу вокруг меня собралась толпа. Я пил чай, рассказывал им о жизни в Бухаре. О новой советской власти, которая помогает всем трудящимся. Об амнистии, дарованной всем желающим возвратиться на родину узбекам. Толпа вокруг меня, выросшая до пятидесяти человек, слушала меня с напряженным вниманием. На лицах виднелось чувство тоски по родным местам.

Пришел с молитвы и Али Мардан. Он встретил меня, как старого знакомого.

– Вот, слава Аллаху, живой человек из самой Бухары, – сказал он, обращаясь к слушателям. Мой престиж в глазах публики еще более поднялся. И когда, посидев еще некоторое время, я собрался ехать обратно, несколько человек из группы бросилось к моей лошади и помогло мне усесться. Я дал мальчишке, прогуливавшему лошадь, пару рупий и, попрощавшись, уехал. Я возвращался в город, довольный своей поездкой. Я чувствовал, что посеянные мною семена принялись хорошо, и радовался будущему урожаю.

– Саиб, – услышал я сдержанное обращение за собой, идя по крытому Сары-Пуль, базару Кабула. Я обернулся и увидел двух бухарцев.

– Мы хотим с тобой поговорить. Не можешь ли ты пойти с нами в укромное место?

– Хорошо, – ответил я и свернул в узкий вонючий переулок.

– Мы вдвоем решили вернуться в Бухару и просим твоей помощи. Скажи послу, чтобы разрешил нам ехать домой, – сказал один из бухарцев, убедившись, что мы одни.

– Хорошо, я передам вашу просьбу послу. Приходи на это же место послезавтра, и я вам передам ответ посла, – ответил я, записывая их имена. Через день мы снова встретились.

– Посол не верит, что вы искренно желаете вернуться на родину и заниматься мирным трудом, – начал я, – он боится, что вы опять будете заниматься басмачеством.

– Нет, саиб, мы уже пять лет, как покинули наши дома и семьи. За это время мы испытали все. Нам все время обещали, что мы сможем скоро вернуться домой. Нас заставляли работать, как ослов, и держали впроголодь. Теперь довольно. Мы видим, что все это были пустые обещания. И не только мы вдвоем, но и все наши люди хотят вернуться к своим семьям, но боятся наказания большевиков.

– Ладно, а чем вы докажете, что действительно искренне решили порвать с эмиром? – спросил я.

– Чем хочешь, саиб, – ответили оба вместе.

– Хорошо, я вам предложу следующее: в течение двух месяцев вы будете жить здесь и информировать меня о том, что делается у эмира. Кроме того, вы должны уговаривать и других вернуться на родину. Если вы честно исполните эти два условия, то я обещаю уговорить посла выдать вам паспорта. А чтобы вы могли здесь жить, я вам буду выдавать по сто рупий в месяц на расходы, – предложил я.