Олег Богданов - Трамплин-полет

Автобус идет во всю свою автобусную прыть. Вот полным ходом он взлетает на пригорок и, почти оторвав колеса от земли, зависает на какое-то мгновение в воздухе, мягко приземляется и катит дальше. Потом плавно на всей скорости влево и тут же с сильным торможением вправо. Все это знакомо, езжено-переезжено тысячи раз и лежит где-то в подсознании. Машина прекрасно чувствует хозяина и четко слушается руля. Настроение отличное. Еще несколько километров, и появится Кингисепп, автобаза. Велло наддает еще газку, и автобус, теперь уже с никак не свойственной этому лайнеру дорог прытью, рванул к городу.

Вдруг Велло уловил краем глаза в зеркале обзора салона какое-то движение. И тут его словно громом поразило! Он увидел, что перед ним справа стоит ужасного вида старуха-смерть! Спутанные седые волосы прядями ниспадали на плечи, костлявые руки тянулись к Велло и норовили ухватить его скрюченными пальцами за горло, лицо с беззубым ртом и горящими зловещими огнем глазами гримасничало и дергалось. Велло сжался, мысленно крикнув: "Сгинь, проклятая!" Но призрак не исчез. Велло и не сообразил, как остановил автобус, только собрался выпрыгнуть... тут старуха заговорила. Она хрипло бранилась, честя на чем свет Велло, всю его родню до пятого колена, автобус и советскую власть, которая вместо того, чтобы держать таких, как Велло, в тюрьме или в доме для ненормальных, разрешает перевозить людей. Вот тут только Велло прешел в себя и сообразил, что случилось.

Старушка ехала домой и в пути, видимо, прикорнула. Сидела она в том месте салона, которое в зеркало водителя не просматривается. Велло на конечной остановке закрыл двери и в полиой уверенности, что он один, поехал. Старушка проснулась в тот момент, когда авгобус резко, как никогда в ее долгой жизни, взял с места. Пока она соображала, в чем дело, автобус бросило в одну сторону, затем в другую, потом старушка впервые в жизни ощутила состояние невесомости, которое не доставило ей радости. Она попыталась крикнуть, но горло сдавило. Кое-как, где на четвереньках, где ползком, она стала пробираться к водителю. Несколько раз ее, почти уже было добравшуюся до цели, уносило в конец салона. Она добралась-таки до водителя, поднялась на ноги и...

Велло еще долго работал на этом маршруте и часто встречался со старушкой. А она с тех пор, садясь в автобус, каждый раз спрашивала пассажиров: "Это, случайно, не Велло Ыунпуу за рулем?" Если ей отвечали, что он, то старушка шустро выпрыгивала обратно, крестилась и говорила, что лучше подождет следующего автобуса.

Баня быстро возвращала отнятые в дороге силы. И теперь, на третьем заходе, после ледяного бассейна, можно было разлечься, прижимаясь к обжигающему полку, блаженно ощутить, как жаркие иглы проникают в измотанное тело, и полностью расслабиться.

Но на этот раз что-то мешало. Умиротворение и душевное равновесие не приходили. Тревожный колокольчик продолжал звенеть внутри и не давал покоя. Вскоре я понял, что источник тревоги - Велло. Хоть он и казался на первый взгляд все тем же неунывающим "парнем с острова", как и десять, лет назад, в действительности был крайне зажат и подавлен. Я догадывался, какого труда стоит ему оставаться внешне все тем же баловнем судьбы, в то время как в действительности она жестоко сбила его влет на недосягаемой, казалось, высоте. Я знал к тому моменту больше - в спорт Велло, уже не вернется никогда. Чем я мог помочь? В общем-то почти ничем. Мне оставалось поддержать предложенную Велло игру в расчете на то, что рано или поздно он войдет в роль и хоть немного забудется.

Рассказчиком обычно был Велло, но сейчас это оказалось за гранью его сип. Я взял инициативу на себя, болтал о том о сем, но никак не мог окончательно уйти от спортивной околораллийной тематики. На ум ничего как назло не приходило. Тогда я выбрал самое безобидное - про баню. Коли уж мы в ней сидели, то о ней и речь вести. Велло вначале слушал вполуха и больше делая вид, что ему интересно, но потом все-таки предложенный мною банный сюжет захватил и его.

В южной Эстонии россыпь лесных озер. Одно из них, что вблизи Пыльвы,- Саариярве. На этом изумительно красивом озере стоит база отдыха местного автохозяйства. Мы частенько останавливались там после гонок. Нас хорошо знали и принимали всегда радушно. В первых числах ноября 1977 года, открутившись на ралли "Руденс" в Латвии, поздно вечером, а скорее уж ночью, мы добрались до Саариярве. Ралли "Руденс" изнурительно как для гонщиков, так и для механиков, поэтому все давно мечтали о хорошей финской бане.

Подъехав к базе, мы выяснили, что будем на ней единственными обитателями. Побросав машины и вещи, помчались в сауну. Она стояла на берегу, поодаль базы, выходом прямехонько в озеро. Так что, прогревшись до костей, можно было сразу нырнуть в его темную глубину, барахтаться в ледяной воде, а затем бежать вновь к раскаленным докрасна камням, обжигающему сухой жарой дерева полку.

Камин в холле растопили вмиг, прогрели сауну, еще немного - и можно приступать. Осталось накрыть на стол. Тут наш инженер-механик Толя Ч. говорит:

- Все, мужики. Я больше не могу - побежал в парилку.

- Ну, коли удержу нет, полезай. Что ж с тобой делать! - ответили ему мы.

Он скинул одежду и юркнул в сауну. Вскоре оттуда донеслось довольное кряхтение. Надо сказать, что в раллийиой бригаде Толя был на особом положении. Своего рода инженер-импровизатор. Произошло это благодаря довольно редкому сочетанию - способности грамотно работать головой и наличию рук, которые росли как раз оттуда, откуда нужно. Он мог не только, найти выход из ситуаций, казалось, безнадежных, но и тут же реализовать идею своими же руками. Поэтому, когда он ехал с нами на ралли, все этому радовались. Вне гонок он был балагуром, хохмачом и вечно попадал в какие-то истории. Об этом как раз и речь.

Толя кайфует в парилке, мы торотимся закончить подготовку к ужину, поэтому через минуту-другую уже забыли о нем. А накрыв на стол, решили легко перекусить - с самого утра не ели.

Сидим жуем, вдруг со стороны озера раздается странный, я бы сказал, вовсе, даже неземной звук. Такой, пожалуй, можно воссоздать на электронном синтезаторе. Мы только прислушались, как сразу за этим фантастическим звуком раздался жуткий человеческий крик, который быстро удалился и пропал где-то вдали.

Из-за стола всех будто ветром сдуло. Выбегаем на озеро - темнота, хоть глаз коли! Только черная, идеально гладкая поверхность.

- Смотри, смотри,- кто-то показал в непроглядную темень.

И действительно, если хорошо присмотреться, то вдалеке что-то белело. Потом пятно стало различаться все явственней и явственней. Наконец в колеблющемся силуэте стал угадываться голый человек, который, припадая на одну ногу, шел по глади озера, аки по суху! Мираж? Ерунда! Быть этого не может. И тут все разом догадались - озеро замерзло! Но замерзло в полное безветрие, потому поверхность была идеально гладкой, а небо без звезд и луны замаскировало последние следы метаморфозы.