Олег Богданов - Трамплин-полет

В "девяностоградусном" для захода так близко подошел к отбойнику, что чуть не выбил камеру из рук какого-то фотографа. В "эске", видимо, меня уже хорошо знали, и только я появился, как все бросились подальше от трассы.

Выйдя на прямую, вижу в ее середине Бороду. Далековато. Но все равно догоню! Сбоку вижу судью с желтым флагом, перечеркнутым крест-накрест черными полосами - последний круг! Ну, движочек, миленький, не подведи! Держу газ до предела и, как завороженный, смотрю на тахометр: восемь девятьсот... девять тысяч... девять сто... девять двести... Какой-то мощный внутренний голос сказал - ХВАТИТ! Чуть отпускаю газ, стрелка замирает.

Подхожу к повороту. Все на одном дыхании - торможение, "подсечка" и на подъем. Опять девять двести. Прилагаю безумное усилие, чтобы спокойно и правильно пройти "уши". На выходе из второго вижу уже почти рядом Властимила. Дзинь-нь-нь - чиркаю левым боком по отбойнику при заходе в "девяностоградусный". Выхожу из него и перестраиваюсь на заход в "эску", почти не отдавая себе отчета, включаю четвертую передачу. Я этого никогда не делал. Экспромт родился во мне и без меня. Дзинь-нь-нь - опять черчу по отбойнику. Мягко бросаю машину в левый, поворачивая колеса на угол чуть больший, чем обычно, и прицеливаюсь носом прямо в вершину, в отбойник. Полный "газ", и машину чуть сносит вправо, что и требовалось, а когда прохожу вершину, то опять раздается звук касания отбойника. Через мгновение автомобиль стремительно несется по прямой. Сейчас все решится. Борода это понимает и тоже идет ва-банк: девять тысяч триста не приближают меня к нему ни на миллиметр. Все. Сейчас начну писать траекторию с расчетом сразу на три поворота. Что будет делать Борода, меня уже не интересует. Я его просто не вижу. Я не вижу уже ничего, я сгусток напряжения.

Торможу и делаю все на подсознании - третья передача - пять тысяч девятьсот - круто влево. Машина слушается и с небольшим скольжением всех колес идет в поворот. Прохожу центр первого поворота и, продолжая идти по дуге, наращиваю и наращиваю скорость. Вот миновал уже излом - восемь тысяч, - захожу в "гаражный" по своему радиусу - восемь тысяч пятьсот, - чувствую, что Властимил уже рядом, но не могу даже глаз скосить влево - машину понесло на отбойник. Обороты продолжаю держать, а машину сносит все сильнее... Наконец-то - мягкий удар о невидимую стену и только тоненькое противное дзинь-нь-нь - касание ленты отбойника - просигналило, что это был предел. Ударом включаю четвертую передачу и упираюсь в педаль газа. Все как в замедленной съемке: Борода слева, он смотрит на меня так же удивленно, как смотрел недавно Иржи, только его взгляд совершенно откровенно говорит: "Этого не может быть!" Мы долго-долго смотрим друг на друга, а моя машина уходит и уходит вперед. Я все еще очень медленно поворачиваю голову навстречу движению. Все замедленно, кроме звука мотора - он, чистый и звонкий, радостью отдается во всем моем теле. Вижу Костю, который бежит навстречу, размахивая руками, что-то крича. Перевожу взгляд выше и вижу голубое-голубое небо и ослепительно яркое солнце.