Олег Богданов - Трамплин-полет

Он оказался легок на помине - только я порадовался тому, как классически прописал траекторию в повороте, на выходе из него мимо меня, будто я стоял на месте, прошла машина Борисова. Он оторвался метров на пятьдесят, притормозил и стал ждать, чтобы я к нему подтянулся. От удивления я никак не мог сообразить, сколько же прошел кругов. Так и не успел это сделать - какая разница. Если Виталий сказал, что через семь-восемь кругов обгонит, значит, так оно и есть.

До последнего момента я стал потихонечку думать о себе, как об очень способном гонщике. Еще бы - первый раз сесть в спортивный автомобиль и так ехать! Но Виталий мгновенно разрушил все мои иллюзии. А дальше стало еще хуже. Борисов не отрывался от меня на прямых, но на выходе из каждого поворота интервал между нами увеличивался метров на двадцать! Я приписывал это более мощному двигателю, но в глубине души понимал, что Виталий затеял эту возню со мной совсем не для того, чтобы продемонстрировать возможности мотора. Я старался изо всех сил, копируя траекторию своего учителя. Наконец стало вроде бы получаться. Мы тем временем обогнали еще несколько автомобилей. Причем Виталий проводил обгоны только тогда, когда понимал, что мы успеем закончить предложенный им маневр вдвоем и без всякого риска - благодаря моторам. Не успел я как следует втянуться, вдруг вижу, Виталий поднял правую руку. Это по предварительной договоренности означало, что дальше я должен ехать сам и не стараться его догонять. В знак того, что я все понял, я сумел оторвать руку. И тут все стало ясно - в зеркале заднего вида появилась стремительно надвигающаяся машина. В поворот с Виталием мы вошли след в след, а на выходе нас отделяло метров пятьдесят. Я был так поражен, что на какое-то мгновение сбросил газ. Этого было достаточно, чтобы в следующее мгновение я увидел багажник обогнавшего меня конкурента Борисова...

На прямой мне дали финишную отмашку. Гонка закончилась. Неужели уже прошли двадцать... нет - для меня девятнадцать кругов! Въезжаю в закрытый парк. Там уже стоят Виталий, которого все поздравляют, Виктор Юрьевич, Антон. Подгоняю автомобиль к ним, глушу двигатель. Все трое и еще несколько человек подходят к машине, вытаскивают меня и начинают качать, как чемпиона.

Когда ставят на землю, я чувствую, что до неприличия красный. Антон со свойственной ему бестактностью громко говорит:

- Нет, вы посмотрите на эту девушку: то краснеет, то бледнеет. Ну, прямо, сама скромность и непорочность, а пятое место отхватил.

Пятое место! Я не верю Антону - издевается, смотрю на шефа и Виталия. Они смеются, кивают, и Виктор Юрьевич успокаивает:

- Пятое, пятое. Ну что же, начало положено. Судя по всему, толк может получиться. Везучий ты!

Как быстро прошло десять лет, и как много изменилось. Виктор Юрьевич погиб в автомобильной катастрофе. Антон стал много халтурить и пить. Виталий увеличил число золотых медалей до десяти и ушел из спорта, но продолжает помогать молодым. Я уже трехкратный чемпион и, как написал один журналист, "лидер сборной", вот лежу и не могу уснуть, а ведь завтра гонка. Попробую испытанный прием: голубое небо... зеленая листва... лазурное море... ослепительно яркое солнце...

Зеленая листва, голубое небо и ослепительно яркое солнце - первое, что я увидел, открыв глаза утром. "Подъем", - скомандовал сам себе и скатился с кровати. Бросил взгляд на часы - восемь десять. Отметил, что мой внутренний таймер работает по-прежнему хорошо, и, надев спортивный костюм для пробежки, постучался в соседний номер. Здесь живет мой механик - моя правая рука Константин Паратин. В прошлом очень неплохой картингист, но вот уже три года, несмотря на молодость - ему двадцать пять, - возглавляет у нас на фирме группу по подготовке спортивных автомобилей. Редкое сочетание хорошо подкованного теоретика с интуицией практика и умением работать с "железом" сделали его незаменимым человеком. Однако все это не мешает сохранить ему какую-то мальчишескую шалопаистость. Еще только появившись на фирме, он взялся рьяно изучать историю автоспорта и приставал ко всем знакомым и незнакомым, восхищаясь аргентинцем Хуаном Мануэлем Фанхио, который пять раз становился чемпионом мира в первой формуле. Тогда-то Костю и стали называть Фанхио или просто - Фан.

Я постучал в дверь еще раз и, зная, что Константин не имеет привычки ее запирать, зашел в комнату. Всегда считал - если человек аккуратен, то аккуратен во всем. Так оно, в общем-то, и есть, но Константин являл собой исключение из этого правила: все, что касалось автоспорта, у него было разложено по полочкам и снабжено бирками - как в голове, так и в мастерской, - остальное же делалось как попало. Вот, например, так разбросать вещи по комнате умел только Паратин.

Костя спал, целиком накрывшись одеялом и положив голову рядом с подушкой, на которой красовалась его любимая панама, привезенная им то ли из Финляндии, то ли из Швеции.

- Хуан Мануэль соизволяет еще спать! - сказал я и сдернул с него одеяло. - Господин Фанхио, вам кофе в постель?

Костя сел, держась руками за край дивана, посмотрел на меня уже просыпающимися глазами.

- Доброе утро, - пробасил он, - сколько уже натикало?

- Половина девятого. Бери свою "формулу" - я жду внизу.

Формулой мы называем скейт - доску на роликах. Костя виртуозно владел техникой езды на скейте и утром вместо пробежки носился на ней по заасфальтированным дорожкам.

Я бегу, а Костя, двигаясь галсами, едет на своей "формуле" рядом.

- Алексей, - обращается он ко мне, - я вчера после контрольных заездов так и не спросил у тебя - не хотел зря дергать. Ты же сам себе секунду проиграл. Зачем? Если не первое, то, во всяком случае, второе время мог показать, а теперь два чеха оказались впереди.

- Ну, положим, не впереди, а рядом - на старте. А на финише посмотрим. Если честно, то было жалко двигатель. Я подумал: у Властимила мотор явно лучше моего - секунду, а то и две он с круга мне привезет, как бы я ни напрягался, с Иржи, ты и сам знаешь, движки у нас одинаковые, а Генриху нас не достать, поэтому я и решил поберечь мотор - все равно ведь в первом ряду.

- Ты говоришь, что Генриху не достать. Ой ли. Он вчера на прямой так отвинчивал! Я думал, ты четвертым будешь.

- Да, гэдээровцы хорошо стали делать моторы, но еще чуть-чуть им надо подтянуться.

- Я вчера Борисова видел, он тебе привет передавал.

- А что же он, черт старый, сам не подошел ко мне?

- У него вечные проблемы с его "детским садом". Там у ребят что-то не ладилось, и он колбасой носился.

Некоторое время молчим - небольшой подъем. Костя держится за меня, и я его тащу вверх. Потом мне это надоедает, и я говорю:

- Так, ладно, Фан, закругляемся. В десять ровно встретимся в столовой.