Михаил Жаров - Жизнь, театр, кино

К. Эггерт любил экспериментировать. В театре Рогожско-Симоновского района он поставил 'Золотого петушка'

Владимир Тодди был одновременно и режиссером, и художником. Он рисовал примитивные декорации в духе народного балагана.

В старом репертуаре было всего две пьесы. Играли "Немую жену" Анатоля Франса и "Проделки Скапена" Мольера. Как только поезд тронулся, немедленно начались репетиции. Меня ввели в "Проделки Скапена" на роль Леандра. Одновременно репетировали "Лес", в котором я получил роль Петра. Параллельно составляли концертные программы, необходимые для каждого фронтового театра.

Мы останавливались в городах и поселках, где располагались воинские части, давали спектакли в агитпунктах и на вокзалах, направляясь в сторону Сибири. Наконец добрались до Уфы.

При театре Рогожско-Симоновского района К. Эггерт организовал Студию рабочей молодежи, где я вел одну из групп

Город незадолго до этого броском нашей 5-й армии был освобожден от Колчака. Двигаясь вдоль линии Сибирской железной дороги, части 5-й армии преследовали колчаковцев.

Стояла суровая зима. В Уфе было неблагополучно. В больших перевалочных амбарах, построенных в царское время фирмой Высоцкого и Перлова для перевозки знаменитого китайского чая, размещались тифозные больные. Отступавший Колчак, оставляя тифозных на своем пути, сознательно и методично заражал тифом преследовавшую его Красную Армию. Над городом развевался черный флаг. В Уфе был объявлен карантин, и все, кто мог, объезжали ее стороной.

Наш состав стоял на запасном пути станции. Город был расположен на горе. Туда вела крутая лестница, ступенек двести пятьдесят. Я бывало лихо брал их штурмом, не переводя дыхания.

Мы играли в агитпункте, через который пропускали эшелоны, идущие на восток. "Лес" нам так и не удалось поставить - времени на репетиции не осталось. Мы играли почти ежедневно, иногда по два - три раза в день, чередуя концертную программу с "Проделками Скапена".

Гражданская война, и "Проделки Скапена" Мольера! Казалось бы, какое это имеет отношение к агитации и пропаганде? Что общего между горячими корявыми речами солдатских агитаторов о войне, революции и Родине, которой угрожает Колчак, и французом Мольером?

Я - гонец в экспериментальном спектакле 'Эдип' Софокла; режиссер Б. Фердинандов

Но солдаты революции, заходившие в агитпункт обогреться и съесть миску каши перед погрузкой в новый эшелон и отправлением дальше в лютую стужу, под пулеметный обстрел, сидели и слушали нас чрезвычайно живо, непосредственно, весело. Дружным хохотом встречали они каждую проделку Скапена, дурачившего господ. И сколько "соленых" шуток, подсказов, как вести себя с хозяином, пришлось выслушать нашей милой и терпеливой Мусеньке, которая играла Скапена и голосок которой часто тонул в реве солдатского хохота!

Спектакли чередовались с концертными программами, в которых я читал Маяковского: "Разворачивайтесь в марше..." и "По морям, играя, носится с миноносцем миноносица". Хотя моим слушателям, так же как и мне, было не совсем понятно, почему "льнет, как будто к меду осочка, к миноносцу миноносочка", но так как я читал громко и восторженно, то и солдаты слушали тихо, как завороженные.

Утрированно сатирический грим и костюм, как ни странно, помогали мне играть Анучкина ('Женитьба' Н. В. Гоголя)

И какое это чудесное чувство, когда после спектакля или концерта мы, артисты, покидая агитпункт, проходили через густую и плотно сбитую солдатскую массу. Горящие глаза и дружные похлопывания по спине и плечам были лучшей наградой.

Тиф свирепствовал, не унимаясь. Нас всячески оберегали, пропускали через дезинфекционные души в санитарных вагонах, делали обтирания, но тиф нас все-таки настиг.

Первым заболел мой товарищ, старательный актер и замечательный человек Толя Мирский. Бывший кадровый офицер, он одним из первых перешел на сторону рабочекрестьянской армии, был несколько раз ранен. Он великолепно играл на гитаре и совершенно изумительно пел романсы. Надо было обладать особой душой, чтобы так петь. Пение Анатолия не только "хватало за сердце", но и заставляло еще и ощущать, "видеть" слушаемое - это огромное искусство. Если бы он пел на эстраде, то наверняка имел бы успех.

И вот мой друг захворал. Я еще не знал, что с ним, и ночью, когда ему стало плохо, отправился в аптеку купить лекарств. Поднявшись одним духом по лестнице на гору, я увидел карантинный город, "тифозный фронт". В ночном мраке по городу брели солдаты - длинные, худущие скелеты с блестящими воспаленными глазами. Мало что соображая, с высокой температурой, они пели в бреду охрипшими голосами, провожая взглядом санитарные телеги, на которых штабелями лежали трупы.

Роль аббата Оноре д'Апремона в 'Жакерии' П. Мериме была

построена в соответствии с замыслом К. Эггерта на внешних эффектах: в 'Жакерии' я играл руками

Анатолия я отвез в офицерский госпиталь, а через несколько дней сам вдруг заметил, что по моему телу ползет огромная раскормленная вошь... Одна, вторая, третья... Я понял, что обречен. Врачи почему-то подозревали воспаление легких, что для меня, перенесшего детский туберкулез, было еще опаснее тифа. Я молил бога об одном, чтобы у меня был тиф, а не воспаление легких. Потом оказалось, что у меня и то, и другое, ибо тиф почти всегда сопровождается воспалением легких.

В госпитале я оказался на койке рядом с Толей. У него уже миновал кризис, у меня он только начинался. Тиф трепал меня жестоко. Я пролежал девять дней без памяти. На десятый день наступил наконец кризис, и я стал выздоравливать.

Нужно отдать справедливость нашим товарищам, особенно актрисам, они навещали нас часто, не опасаясь заразиться. Всеми правдами и неправдами они пробивались к нам в госпиталь. И вот в один не очень прекрасный день они нам сообщили:

- Мы едем дальше на фронт, а вы, когда поправитесь, нас догоняйте. Договоренность в штабе фронта есть, вас отправят следом. На станциях будем оставлять вам письма...