Ольга Черненькова - Воин и дева. Мир Николая Гумилева и Анны Ахматовой

Выходит, женская неверность уже не так сильно затрагивает его? Или не настолько серьезно и глубоко было чувство, как описывает в своей «Исповеди» Е. Дмитриева-Васильева, эта экзальтированная, склонная к странным фантазиям женщина? В любом случае Гумилев не сделался циником. Горечь и разочарование присутствуют в его стихах, но не довлеют. Да и общество, в котором недобро подшучивали над ним, со злорадством наблюдая за метаниями приехавшей с ним женщины и ее «мистико-эротическим» помешательством у ног Волошина («Макс, ты лучше всех, на тебя надо молиться. Ты мой бог»), не озлобило Гумилева, и он не стал отвечать той же монетой.

Он уезжает из Коктебеля в конце июня вовсе не потому, что Дмитриева просила его уехать, как утверждала она. Гумилев ехал к Анне. Летом 1909 года Анна жила с матерью в Лустдорфе под Одессой.

В конце июня Николай Степанович пишет Андрею Горенко, с которым почему-то тоже не общался некоторое время и теперь возобновил переписку. Возможно, в порыве отказа от Анны он решил и от Андрея отказаться, чтобы ничего не знать о ней и не слышать. Однако теперь, когда порыв прошел, Гумилев кается и просит прощения. Он сообщает: «Может быть, мы скоро увидимся, потому что есть шанс думать, что я заеду в Лустдорф. Анна Андреевна написала мне в Коктебель, что вы все скоро туда переезжаете, обещала выслать новый адрес и почему-то не сделала этого. Я ответил ей в Киев заказным письмом, но ответа не получаю. Сообщите хоть Вы настоящий адрес, а то я кидаю письма наудачу и это лишает меня сил написать что-нибудь связное».

И добавляет: «Если Анна Андреевна не получила моего письма, не откажите передать ей, что я всегда готов приехать по ее первому приглашению, телеграммой или письмом».

Все уладилось, Анна, видимо, послала телеграмму, пригласила, и Николай появился в Лустдорфе. Он пробыл там недолго, день-два, так как спешил на свадьбу брата, назначившего его шафером.

Встреча в Лустдорфе оказалась, как выяснится позже, судьбоносной. Гумилев звал Аню в Африку, куда намеревался отправиться вскоре. Она, конечно, отказалась, да и от нового предложения руки и сердца тоже.

Анна провожала Гумилева до Одессы на трамвае или конке. С ними в одном вагоне ехала ее крестная Мария Федоровна Вальцер. Она видела молодую пару и рассказала потом Инне Эразмовне, что Николай Степанович выглядел недовольным, печальным, удрученным. Он говорил по-французски, Анна молчала.

Ахматова после вспоминала, что он все спрашивал, любит ли она его. Аня ответила:

– Не люблю, но считаю вас выдающимся человеком.

Гумилев улыбнулся:

– Как Будда или Магомет?

Не в этот ли его приезд она сообщила, что влюблена в негра из цирка:

– Если он потребует, я все брошу и уеду с ним.

Кажется, она пыталась вызвать ревность у охладевшего поклонника. Видимо, что-то все же изменилось в отношении Анны к Гумилеву. Он повзрослел, похорошел, стал увереннее в себе. Он признан как поэт. Его талант приветствуют мэтры. Он вырос, что было совершенно очевидно, и в творческом, и в человеческом плане. Умная женщина не могла этого не понимать.

5 июля 1909 года Дмитрий Гумилев женился по большой любви на Анне Андреевне (тоже Анна Андреевна!) Фрейганг, которая, по словам сводной сестры Гумилева, «безумно» любила мужа. Дмитрий представил брата своей будущей жене еще весной. Она вспоминала первое впечатление: «Вышел ко мне молодой человек 22 лет, очень гибкий, приветливый, с крупными чертами лица, с большими светло-синими, немного косящими глазами, с продолговатым овалом лица, с красивыми шатеновыми гладко причесанными волосами. С чуть-чуть иронической улыбкой, необыкновенно тонкими красивыми белыми руками. Походка у него была мягкая и корпус он держал чуть согнувши вперед. Одет он был элегантно».

Таким в 1909 году его увидела невеста брата.

После свадьбы Гумилев заехал в Борисково, к родственникам и соседям по тверскому имению Кузьминым-Караваевым. У двоюродной сестры Гумилева Констанции Фридольфовны было две дочери – юные барышни Оля и Маша. Молодой поэт с радостью познакомился с ними. Маша произвела на Николая Степановича неизгладимое впечатление. Тоненькая блондинка с большими грустными глазами, хрупкая, женственная, неизлечимо больная… Она вскоре умрет от туберкулеза…

Гумилев под разными предлогами откладывал свой отъезд, с удовольствием общался с племянницами, которые тоже не тяготились обществом молодого интересного дядюшки. Засиживался с ними допоздна в библиотеке, за что барышни получали нагоняи от нянечки. Гумилев нежно обнимал и унимал старушку, которая говорила, что долго сердиться на Николая Степановича нельзя: он своей нежностью всех обезоруживает.

Однако уехать пришлось. Барышни остались скучать в деревне, а Гумилев вновь окунулся в литературную жизнь.

Что же произошло в отношениях Гумилева и Анны Андреевны, что заставило его осенью 1909 года написать Анне письмо, которое имело решительные последствия? Письмо не сохранилось, но Ахматова запомнила из него фразу: «Я понял, что в мире меня интересует только то, что имеет отношение к Вам». И она поверила, захотела поверить.

И действительно, на фоне пестрой насыщенной жизни ему не хватало ее. Близкого, понимающего человека. Насколько искренна была та фраза? Точно ли передан ее смысл через много лет? Одно доподлинно известно: это письмо повлияло на решение Анны Андреевны. «Это почему-то показалось мне убедительным», – признавалась она после.

Они чувствовали и понимали, что созданы друг для друга. Такие разные и такие похожие. Такие самостоятельные, отдельные, яркие и все же родные. Они помнили друг друга юными и чистыми. Оба, очевидно, чувствовали свой истинный путь, и, кто бы что ни говорил, этот путь был общий. Анна называет Гумилева в стихах другом и братом.

Здесь аллюзия из Шекспира: беседа Гамлета и Офелии, его совет идти в монастырь или замуж за дурака. Очевидно, он же и во второй части присутствует, но уже не как принц Гамлет, а как брат. Героиня обмолвилась, обратившись к нему на «ты», вовсе не по ошибке. Это и кокетство, и знак доверия, и признание родства. Герой тронут оговоркой, милые черты его озарились тенью улыбки. Героиня признается в финале в любви к герою, перефразируя слова Гамлета об Офелии, который любил ее, как «сорок тысяч братьев любить не могут». Это больше, чем чувственная любовь и страсть.