Ирэна Высоцкая - Мой брат Владимир Высоцкий. У истоков таланта

Кто бы мог подумать, но мукачевский эпизод запал Володе в душу. Проявилось это спустя почти двадцать лет, в 1973 году. Тогда они с Мариной были увлечены идеей покупки дачи в Подмосковье. И после очередного осмотра по тем временам целого поместья хорошего знакомого отца генерала Николая Шиманова, заехали к нам. С тех пор я запомнила по-мужски крепкое рукопожатие Марины. Как всегда, застолье и разговоры…

– Ну и ненавидел я вас, тетя Шурочка, в тот момент, – полушутливо-полусерьезно признался Володя маме, когда они вспоминали Закарпатье. – Я был так влюблен, а вы…

Поэтически пылкий, увлекающийся, он ощущал себя то шекспировским Ромео, то Петраркой, слагающим сонеты своей Лауре. И в самый неподходящий момент, как ушат холодной воды, как жуткое унижение перед прекрасной Эрдели: «Как, Володя, ты еще не спишь? А ну, марш в постель!» А сама-то тетя Шурочка по возрасту и в матери ему не годилась, но так хотелось подчеркнуть свою взрослость. И они, племянник и тетя, заливаются смехом, воскрешая в памяти один – юность, другая – молодость.

Александр Ергалкин 2000 г. Мукачево

Володе тогда, в 1973 году, тридцать пять. Зрелый мужчина, сохранивший в душе чистоту первой любви. Не боящийся проявления перед нами своей непосредственности. Это о многом говорит. И когда теперь, через многие годы после его смерти, читаешь многочисленные «Правды», «Тайны Высоцкого», авторы которых создают цинично-разгульный образ двоюродного брата, становится смешно и противно одновременно.

Не могу не процитировать еще раз Леся Танюка. Настолько слова этого выдающегося человека – режиссера, поэта, переводчика – полно отражают мои чувства и, если позволите, позицию:

«Суббота, 2 августа.

Началось. Слышал по радио какое-то интервью с “друзьями Высоцкого”. Один из его таганских приятелей уже закинул покойному “необузданный характер”. “Отчего с ним было не легко”. И хотя далее он тонально выровнял, осадок у меня остался.

Соседи наши, старушки – охают. Сочувствуют. Но с высоты собственной мудрости сожалеют, что он “сам себя довел. Нельзя так. Понятное дело – талант. Артист. Но разве так можно?”

Думаю, так размышляют не только одни старушки, такой взгляд типичный.

Как там у Феликса Кривина – про картину? Картина оценивает живую природу: “Все это, конечно, хорошо – и фон, и перспектива. Но нужно же знать хоть какие-то рамки!”»

Продолжу описание того обеда у нас. Володя с восторгом рассказывает о странах, в которых побывал: Германия, Франция. Марина осторожно его осаживает: «Ну, Володя, у вас свои преимущества». Да, он поражен, восхищен достижениями капиталистических стран. Но тут же замечает: «Постоянно жить я там бы не смог. Слишком разобщены». Принцип «время – деньги»· его не устраивает. Подтверждение тому – первое посещение Америки. Тогда, в 1974 году, Володя с Мариной остановились у Михаила Барышникова. Бывшая звезда Театра оперы и балета имени Кирова, а с 1974 года – солист «American ballet theatre» вручил им ключи от квартиры, и до самого отъезда они его больше не видели. А где же теплота долгих задушевных бесед, обмен новостями про житье-бытье, споры о политике, наконец – традиционное чаепитие?

Альберт Эрдели. 1954 г. Мукачево

Володя был так изумлен приемом, что преподнес нам этот эпизод в разряде «Удивительное за океаном» наряду с достижениями в области медицины. «Вы представляете, у нас причину моего недомогания никак не могли определить. А там в течение десяти-пятнадцати минут установили. Почечная колика…»

Вернусь назад и еще раз остановлюсь на теме «Женщины», хотя и в несколько другом ракурсе. Недавно прочла монолог Володи, записанный во время концерта в Усть-Каменогорске. Рассказывает, как он, только начинающий свою кинокарьеру, играет в одном эпизоде с Татьяной Конюховой. Очень красивой женщиной, известной актрисой. Как по сюжету должен не совсем корректно пытаться за ней ухаживать. Володя мнется, стесняется, но поощряемый режиссером, наконец, самой актрисой, все же решается. И признается зрителям, собравшимся на концерт, насколько это было приятно. На память пришла другая реплика Владимира, оброненная у нас дома, после съемок фильма «Опасные гастроли». Была там сцена, где его герой должен целоваться с актрисой Пырьевой. И вот он в лицах, с хохмочками живописует: «Надо ее целовать, а для меня это пытка. Убежать куда подальше – не могу, сорву съемку. Пришлось…» Хотя Володя весьма и весьма благосклонно относился к дамам, случались и подобные курьезы…

Андрей Вознесенский называл Марину Влади «французской русалкой»

Володе Высоцкому – шестнадцать лет

А вот встречу с Ксенией Куприной, дочерью великого писателя Александра Куприна, Володя описывает с таким чувством, что я тут же заочно влюбляюсь в эту удивительную женщину.

Двенадцатилетним ребенком она оказывается с родителями в эмиграции. Трагедия русских, навсегда потерявших вместе с родиной частицу себя. Как скажет Александр Вертинский: «Тут живут чужие господа, и чужая радость и беда, и мы для них – чужие навсегда!» И все же ей легче, чем старшим, адаптироваться. Взрослея, она естественным образом принимает условия игры под названием: «Жизнь на чужбине». К счастью, природа щедро одарила ее: внешность кинозвезды, талант, колоссальная работоспособность. Медленно, трудно, но она поднимается вверх, к пьедесталу «Успеха». И вот уже в ее биографии замелькали, сменяя друг друга, как картинки в калейдоскопе, новые города, громкие имена. Парижский дом моделей Поля Пуаре, один из лучших того времени, приглашает ее работать манекенщицей. С театром моды она совершает турне по Европе. Вместе с внучкой Льва Толстого, а также известными актерами-эмигрантами Верой Греч и Поликарпом Павловым играет в «Живом трупе»·. Эта пьеса стала сенсацией культурной жизни Парижа тех лет.

Ксению замечает признанный мэтр кино, режиссер Марсель Л’Эрбье, и на экран выходят пять фильмов с ее участием. Затем довольно успешный дебют в Голливуде.

В 1958 году Куприна возвращается в Россию. Ей пятьдесят. Она играет в Московском театре им. А. С. Пушкина, пишет книгу воспоминаний о знаменитом отце, переводит пьесу Жана Сармана «Мамуре». В 1960 году в этот театр приходит работать Володя. Он рассказывает о Ксении Александровне в 1972 году у нас дома.