Александр Ширвиндт - В промежутках между

Не надеясь на погоду, мы сами создаем себе повседневный климат. Наш девиз – ни дня без праздников! День защиты окружающей среды (именно среды, почему-то День защиты окружающего вторника не празднуют), День защиты детей (график плавающий – в зависимости от конкретных обстоятельств в семье) и т. д. и т. п. Более значимые явления отмечаются не однодневно, а помесячно. Месячник безопасности движения, месячник борьбы с коррупцией, месячник отказа от абортов… Когда «месячные» заканчиваются, продолжается нормальная жизнь.

Явления глобального масштаба празднуются годами. Недавно торжественно или даже помпезно закрывали Год литературы. Сам президент в огромном зале совершал эту процедуру на фоне мрачной, но мощной декорации, представлявшей собой помесь «железного занавеса» со Стеной Плача, из которой торчали корешки книг, очевидно, прочитанных за год. Как олимпийская эстафета, только без постоянно затухающих факелов, Год литературы плавно перешел в Год кино. Налицо явное пренебрежение к театру. На каком-то высочайшем форуме-кворуме наш любимый лидер Александр Александрович Калягин стыдливо предложил выкроить из летоисчисления какой-нибудь годик для театра. Но энтузиазма не вызвал.

И все-таки сдвиги есть. На самом высоком законодательном уровне, в Думе, занялись проблемой охраны прав режиссеров на авторство спектаклей. Вообще-то слово «охрана» сразу ассоциируется со складом боеприпасов, зоной или окружением испуганного олигарха. И вдруг – охрана авторских прав.

Права и обязанности! Чем больше население требует прав, тем суровее ему напоминают об обязанностях. Спектр участников совещания был широк: до боли родные лица коллег, антуражная стая театроведов, грамотные профессиональные специалисты из Минкульта… Все мудро ссылались на великую историю русского театра от Щепкина до Богомолова, пытаясь сохранить на лицах трагическое выражение. Вся эта двухчасовая заседательность умалчивала основное: почему художник по свету, сценограф, хореограф, композитор и, конечно, автор получают отчисления, а режиссер – нет. Тогда кто-то по наиву и редкости приглашаемости на высокие собрания вякнул о финансовой подоплеке полемики. Однако на него с гневом и брезгливостью набросились участники форума: «При чем здесь деньги?! Мы боремся за идею!»

В общем, надо перестать ханжить и срочно начать платить режиссерам авторские отчисления. Потому что, если режиссер забунтует, художник по свету, сценограф, хореограф, композитор и, конечно, автор могут остаться нищими.

1 марта очередной праздничный день – День кошки! Почему-то именно кошки, без кота. Хотя буквально через неделю страна отмечает 8 Марта. А 27 марта – Международный день театра. Как это у моего любимого Саши Черного:

Конечно, можно зажмуриться и рвануть на чердак. Главное – там не насмешить.

Уважаемый и любимый с детства дядя Шура!

С ранних лет самые радостные воспоминания у меня связаны именно с Вами. Помню, как я мальчишкой ждал программу «Утренняя почта», которую Вы вели с Михаилом Державиным. А спектакли с Вашим участием, которые я смотрел много раз, потрясали меня до глубины души. Мечта сыграть в Вашем театре (пусть даже дерево) живет во мне до сих пор!

Вы невероятный человек! Желаю Вам жить и творить 1000 лет!

Когда 50-летний Филя вспоминает свои детские ощущения от меня, гандикап налицо. Филя – воплощение артистизма. Он красив, обаятелен, трудолюбив, умен и намного выше меня. В смысле длиннее.

Дорогой Александр Анатольевич!

Без сатиры и юмора: мы тебя любим и будем любить всегда.

Много лет назад был юбилей какого-то огромного нефтегазового месторождения – то ли Самотлора, то ли какого другого. И туда полетела команда известных артистов, чтобы поздравить газовиков. Руководил группой Иосиф Давыдович Кобзон, и он милостиво взял меня с собой. Надо было лететь на самолете, пересаживаться на вертолет, а потом чуть ли не на оленях ехать куда-то. А так как там круглосуточная вахта, то и юбилейный концерт шел круглые сутки. Одни выступающие и зрители сменяли других. Мы жутко опаздывали туда с этими вертолетами и оленями. И когда наконец добрались, был уже почти конец праздника. Композитор и режиссер Алексей Гарнизов, который устраивал это всё, в ужасе сказал, что он написал песню о газовиках и хотел, чтобы в конце Иосиф Давыдович ее спел, а мы поддержали, но сейчас уже не получится, потому что буквально через полчаса финал. Я в силу своего нахальства спрашиваю: «Ну что, Иосиф, слабо тебе выучить песню?» Он говорит: «На что заложимся?» «Американка», – предлагаю я. То есть любые пожелания. Иосиф Давыдович взял бумажку, отошел в сторонку. Там было, как сейчас помню, десять куплетов. Что-то типа: «Полгода днем, полгода ночью, сидят-гудят газовики». Просто какая-то жуть на две страницы. И музыка была аналогичная. Тут подошел к концу концерт, Иосиф Давыдович взял меня за руку, и мы в окружении всей банды вышли на сцену. Он подошел к роялю, дал ноты своему аккомпаниатору Алексею Евсюкову, и, держа меня за руку и глядя мне в глаза, наизусть пропел все десять куплетов. Утром мы пошли в распределитель. Они тогда были при всех месторождениях. Для того чтобы рабочие выдавали больше газу на-гора, им подкидывали какие-то дубленочки. Иосиф Давыдович, держа меня за руку, шел по этому магазинчику и тыкал пальцем в то, что я должен ему купить. В общем, он меня раздел.

Прошло лет двадцать пять. В Ялте, в концертном зале «Юбилейный», устраивали шоу, посвященное открытию памятника «Трубка Ширвиндта». И пришел Иосиф Давыдович. Он вышел в конце, поздравил меня трогательно. И я сдуру рассказал этот случай. Иосиф говорит: «Давай заложимся, что я ее сейчас спою». Я решил, что это немыслимо. Он взял меня за ту же руку, что и двадцать пять лет назад, и пропел «Полгода днем, полгода ночью, сидят-гудят газовики» – все десять куплетов. И я упал перед ним на колени.