Леонид Шебаршин - КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына

Он сошел на остановке «МГУ», пересек проспект и двинулся дальше вдоль красивой литой металлической ограды парка, остановившись пару раз полюбоваться на яблони, уже уронившие почти все свои плоды, скорее для того, чтобы оттянуть момент встречи, которой он хотел и боялся.

Елена была на месте, сосредоточенно рассматривая красивый браслет с красным камешком на своей руке. Увидев Андрея, она улыбнулась, кивнула головой, мол, «Здравствуй!», и жестом пригласила его сесть.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Спасибо, плохо. А ты?

– У меня всегда все хорошо, а если что-то и плохо, то я не унываю. Не унывай и ты! Я ведь обещала тебе помочь. Ты подумал над моими словами?

– Да, подумал! Подумал и окончательно решил, что ты водишь меня за нос. Того, о чем ты мне рассказала, просто не может быть. И точка!

– Зачем же ты приехал в этот сквер? Чтобы сказать мне все это? Мог бы и не приезжать. Или тебе все-таки надо было меня увидеть?

– Захотел и приехал! – отрезал Андрей, почувствовав прилив досады на самого себя за глупую слабость, вернувшую его на это место. – Чего на тебя смотреть? Таких как ты, в Москве полным-полно! Я приехал сказать, что не верю тебе!

– Все не так! Тебя привело сюда что-то другое. Я знаю, что это что-то очень хорошее, но не понимаю что.

– Я ведь забыл, что ты умеешь читать мысли…

– Не в этом дело! – прервала его Елена. – Твоих мыслей я не читала. Я вообще не люблю их читать, только при крайней необходимости. Знал бы ты, какую дрянь часто думают люди! Я просто поняла, что в твоей душе появилось что-то такое… Не знаю…

– Может быть, то, что ты ищешь?

– Я же сказала – не знаю! Андрей! Что-то мы с тобой разговариваем не о том. Пойдем куда-нибудь. Мне стало холодно.

– Пойдем на смотровую площадку, что ли? На Москву посмотрим. Только не мучай меня больше своими рассказами.

– Я не буду, – пообещала Елена и встала со скамейки. – Фома ты неверующий, Андрей, как у вас говорят. Пойдем, посмотрим на твой город, он взаправду очень красивый, я таких больше нигде не видела, а потом попрощаемся и я навсегда исчезну. Мне будет жаль расстаться с тобой. Пойдем!

«Вот так! – думал Андрей, подходя вместе с Еленой к красной гранитной ограде, отделяющей площадку от обрыва Воробьевых Гор, у подножия которых текла Москва-река, окаймляя серо-голубой лентой громаду древнего города. – Неужели все? Сейчас мы постоим здесь, и она уйдет навсегда, а с ней и моя последняя надежда. Не на исцеление, нет! Просто умрет моя душа! Я так не могу!».

– Ну, ладно! – решительно сказал он грустно молчавшей Елене. – Положим, я поверил, что ты та самая, за которую себя выдаешь. Тогда, конечно, и зовут тебя не Елена, а как-то по-вашему, и выглядишь ты на самом деле совсем иначе. Ты просто приняла обличье красивой земной женщины, чтобы добиться от меня того, чего тебе надо.

– Меня зовут Елена, – с легкой досадой сказала она. – Никакого другого имени у меня никогда не было. И не думай, что я какой-то зеленый пупырчатый человечек. Я такая, какая есть, какой ты меня видишь. Мы такие же, как и вы.

– Если ты смогла добраться сюда из далекого уголка Вселенной, то, конечно, ты можешь многое, чего не могут люди. Покажи мне что-нибудь необыкновенное, докажи. Яви мне чудо!

– Эх! – вздохнула она. – Вам, людям, обязательно надо чудо, чтобы верить. Впрочем, да, веры без надежды на чудо не бывает. Хорошо, будет тебе то, что ты просишь!

Елена указала на купола Новодевичьего монастыря, сияющие золотым светом под лучами осеннего солнца за Москва-рекой.

– Смотри на них! – сказала она. – Смотри внимательно! Сейчас ты кое-что увидишь!

Через несколько мгновений в безоблачном глубоком небе появилась и заиграла всеми цветами прекрасная, яркая радуга, перекинув свою дугу над монастырем. Со всех сторон раздались восхищенные восклицания: «Смотри, смотри, вот так диво!» Даже всегда угрюмо сосредоточенные торговцы сувенирами дружно отвернулись от лотков и радостно загалдели, тыча руками в небо. Подержавшись над куполами не более минуты, удивительная радуга исчезла без следа, так же быстро, как и появилась.

– Ну, как? – спросила Елена своего спутника. – Теперь веришь?

– Совпадение! Случайная оптическая иллюзия, – буркнул он. – Просто какое-то заблудшее северное сияние, и только. Тут недавно на день города какой-то француз еще и не такую цветопанораму показывал! Завтра ученые все это разъяснят. Читай в газетах, Лена!

– Ну, объяснять-то вы мастера! – пожала плечами Елена. – Особенно то, что вам не дано понять. Посмотрим, как ты объяснишь вот это! Замри и слушай!

Андрей хотел сказать что-то еще, мол, с такими штуками лучше всего в цирке выступать, однако осекся и замер на месте, пораженный полной, плотной тишиной, вдруг охватившей все вокруг. Не стало слышно голосов людей, отчаянного писка воробьев, схватившихся из-за хлебной корки, прекратился неумолчный гул автомобилей. Стало тихо, так тихо, как никогда не бывает и не может быть в вечно куда-то спешащей, шумной Москве.

Сменив замершую тишину, откуда-то из-за Москва-реки донесся колокольный звон, протяжный и грустный, сначала тихо и робко, а потом все сильнее и громче, превращаясь в одну подавляющую, величественную, но и невыразимо печальную симфонию, доносившуюся со всех концов города. Пораженный Андрей понял, что слышит наяву ту самую мощную и нежную, страстную музыку, которая начала звучать в нем опять, когда он увидел Елену в первый раз, мелодию, почти уже умершую в его душе.

Достигнув высшей точки, колокольный звон начал стихать, гаснуть, пока не стих совсем, закончившись последним слабым треньканьем с маленькой церквушки у смотровой площадки.

– Вот! – просто сказала Елена. – Ты слышал голос всех храмов Божьих, всех, что есть в Москве, и всех, что разрушили в разные времена разные злые люди по наущению Сатаны. Ты слышал голос души всех добрых людей, что ходили, ходят и будут всегда ходить в Дом Божий! Ты слышал голос веры, надежды и любви, побеждающих черную мглу зла, наполненную корыстью, завистью и обманом! Ты слышал голос самого Бога! Теперь ты мне веришь?

– Да, Лена, да! Сто раз да! Ты и есть чудо, которого я ждал всю жизнь! Я ведь сразу понял это, когда увидел тебя в той пустынной аллее. Тот красный листок… Прости меня, что я так долго боялся тебе об этом сказать! Что теперь? Чего ты хочешь от меня?

– То, что я просила у тебя. Пойдем опять к той скамейке, где ты первый раз поговорил со мной, сядем, и ты расскажешь мне о любви.

Аллея была залита мягким цветом солнца, таким же, что и листья под их ногами.

– Что мне сказать тебе, Лена? Я не знаю, как можно рассказать о любви. Она сама приходит в душу, не спрашивания разрешения, но только тому, кто к ней готов, кому она нужна.