Валерий Марченко - Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

— Слушаю, Евгений Анатольевич.

— Считаю, что первый этап задачи необходимо поручить Петренко.

«Да, парень, упрямства тебе не занимать, — подумал я, — а раскрываться не хочешь». Пойдем с другой стороны.

— Твои предложения, Петрович?

Кожевников, не торопясь, загасил сигарету.

— Платонов предлагает Петренко. Пусть будет он, а то намудрит что-нибудь со складом.

Уже результат. Заместители, оказывается, не доверяют Петренко. Почему? Если природное упрямство Платонова не удалось направить в нужное русло, то Кожевников, в общем-то, приоткрыл завесу отношений — не уважают моего однокашника, но и открыто говорить не торопятся. Разберемся.

— Ну, Петренко, так Петренко, — как само собой разумеющееся ответил я, — Ивашко с Ворониным будут работать со мной по складу.

— А я, Валерий Григорьевич?

— Остаешься в лагере за меня, Евгений Анатольевич. С тобой будут трое больных, совершенствуй с ними материальную базу. Ты же планировал в расписании занятий создание материальной базы. Вот и займешься этим вопросом.

— Так в роте остается старшина.

— У него свои задачи, к тому же недостача по курткам. Пропиты? Проданы? Будет разбираться.

— Да…

— Я шучу, — прервал я Платонова, — остаешься на базе!

Упрямство характера — недостаток и с настойчивостью не имеет ничего общего. Блеснувшие глаза заместителя подтвердили избитую истину, но приказ есть приказ.

— Владимир Петрович, разберись со средствами связи, схемой, радиоданными.

— К работе готовы, радиотренировка проведена.

— Аккумуляторы к переносным станциям?

— В порядке, берем запасные, этого достаточно.

— Зарядное?

— Нормально.

В три часа ночи меня коснулся дневальный по роте.

— Товарищ старший лейтенант, время.

Вскочив от неожиданности, я схватил лежавшую под кроватью «разгрузку». Тьфу! «Рубанулся» под самое утро — не помню.

— Встаю, Плетнев.

Несколько раз взмахнул руками — бр-р. Ночная прохлада свежа. Несколько приседаний и бегом умываться. Помылся, побрился, личные принадлежности в РД — пора будить командиров.

— Курилов, офицерам подъем!

Дежурный по роте выскочил из палатки. Подошел Савельев.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.

— Здравствуй, старшина. Как у нас?

— В порядке. Бойцов проверил. Все есть: подшивочный материал, мыло, отвар во фляжках, вода в емкостях на броне.

— Хлорку сыпал?

— По расчету.

— Добро. Решай, что планировали и — вон видишь? Подработай полы палаток — обветшали. По мишеням уточни у Платонова, он едет со мной. Разберись с имуществом, десантными куртками, за тобой еще числится 36 штук. Разберись с «вещевиками». Понял?

— Так точно, сделаем.

Савельев — толковый старшина, но вынужден был возиться с «десантурой», которую на него еще в Боровухе «повесила» вещевая служба. При инвентаризации мною имущества это «вылезло» наружу. Ладно, с куртками решит вопрос старшина. Завершу воспитательный момент с заместителем.

— Плетнев, замкомроты ко мне.

Подошел Платонов — в полевой форме, портупее, то есть оставался в лагере.

— Доброе утро, Валерий Григорьевич.

— Привет, как настроение?

— Нормальное.

— Вот и отлично! Обстановка изменилась, Евгений Анатольевич, одевайся и со мной на войну. Возьми механиков и после столовой на технику.

Неожиданное решение! Заместитель кинулся собирать свои вещи. Все! В боевом отношении готовы!

— Рота, подъем! — Раздался голос Курилова.

Его тоже беру на боевые. Энергичному сержанту место в бою, вместе с подчиненными. Сложившийся в голове план операции, скорее, сценарий был разложен мной по ролям: командирам групп, сержантам. У каждого была своя задача — в рамках единого целого.

Управление разведгруппами, взаимодействие между ними и штабом группировки будет за мной на всем этапе операции, в том числе при захвате склада с оружием. Группы будут действовать в автономном режиме и, безусловно, под огневым воздействием противника. Контакт с ним носит динамичный характер, обстановка меняется не всегда так, как бы этого хотелось нам — командирам. Значит, работаем на упреждение! Плохо, что я мало знал боевые качества командиров взводов, сержантского состава, это вынуждало порой дублировать, уточнять команды, проверять их исполнение. Полковая система не позволяла «шлифануть» боевую слаженность групп, оценить их реальные возможности, посмотреть командиров. Разбираться придется в бою.

У штаба полка послышался матерный рык. Командира полка включался в работу. И я посвежел! За три недели пребывания в полку нормального Семкина видеть еще не приходилось. Но запущенный механизм боевой операции набирал обороты: личный состав завтракал, наполнял котелки отваром верблюжьей колючки и чаем. Механики-водители со старшими техниками рот убывали в парк готовиться к маршу.

Тем не менее визуальная разведка противника не дремала. Скрыть от внимания «духов» подготовку к боевым действиям сотен единиц техники невозможно. Бачата, мужчины — якобы просто зеваки — свободно перемещались вдоль периметра лагеря, видели работу экипажей, загрузку боеприпасов, имущества. Выход техники из парков боевых машин фиксировался «духовской» разведкой и она сопровождала рейдовую группу на марше до втягивания ее в район операции. Противник передавал нашу «ниточку» от одной группировки к другой или от границы одного участка маршрута до следующего системой сигналов или по средствам связи. Зона наших интересов вычислялась несложными умозаключениями душманов со всеми вытекающими последствиями: они минировали подъездные пути, делали завалы, выставляли засады, атаковали колонну.

Первыми нас встречали мелкие заслоны «духов» в 10–15 человек, имевшие на вооружении стрелковое оружие, гранатометы, мины, которые они устанавливали в проклятой нами пыли перед носом машин. Таким образом, задолго до начала боевых действий замысел операции противнику был ясен — вычислить район блокирования войсковой группировкой «шурави» не представляло труда. Проводить операцию, в принципе, уже не имело смысла, потому что противник принимал встречные меры с перехватом инициативы, выбором тактики борьбы, связыванием боем, установкой минных полей или уходом в другой район.

Мелкими группами противник отвлекал внимание от более крупных сил, совершавших маневр, а потом неожиданно атаковал во фланги и тыл. Мог и этого не делать. Терпения у душманов хватало надолго! Тактика их воздействия на рейдовые группировки «шурави» заключалась в изматывании ресурсного потенциала и нанесении точечных ударов в разных местах и с нескольких направлений. В любом случае противник отслеживал передвижения войск, наши маневры, перегруппировку техники, тяжелого вооружения, изменения хода операций. Пользуясь беспечностью и ротозейством, находил слабые места и наносил по ним смертельные удары.