Сергей Кремлёв - «Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг.

Привлекаю Завенягина, [288] Завенягин Авраамий Павлович (1901–1956), государственный деятель, генерал-лейтенант, окончил Московскую горную академию (1930). В 1941–1950 гг. заместитель наркома (министра) внутренних дел СССР, в 1945–1953 гг. член Спецкомитета и Техсовета Спецкомитета, с 1949 г. 1-й заместитель начальника атомного Первого Главного управления (ПГУ) при СМ СССР, в 1955–1956 гг. министр среднего машиностроения СССР (МСМ — преемник ПГУ). Чернышова, [289] Чернышов Василий Васильевич (1896–1952), генерал-полковник (1945), в 1944 г. заместитель наркома внутренних дел СССР. Сафразьяна [290] Сафразьян Леон Богданович (1893–1953), генерал-лейтенант (1945), в 1944 г. заместитель наркома внутренних дел СССР. и Купцова. [291] Купцов Александр Васильевич (1910 —?), инженер-химик, с 22 марта 1942 гг. заместитель Председателя Госплана при СНК СССР по вопросам химической промышленности. См. также примечание 1 к записи от 15 июля 1944 г. Надо отматерить геологов. [292] Скорее всего имеется в виду недостаточный размах геологоразведочных работ по поиску урановых месторождений.

Коба предупредил, что приглашает вечером к себе, отметить годовщину Октября. Уехали вчетвером: он, я, Вячеслав и Георгий. Вячеслав принимал дипломатов, был навеселе. Коба увидел, тоже развеселился, подшучивал над господином Молотштейном. Потом добавились Анастас, Клим и Буденный.

Когда расходились, попробовал поговорить с Кобой, чем буду заниматься после войны. Спрашиваю: «Может, строительством?

Коба посмотрел мне в глаза и прямо сказал: «Бомбой будешь заниматься». Потом подумал и прибавил «И всем остальным». И как отрезал. [293] Эта запись интересна не столько даже с исторической точки зрения, потому что сам факт закрепления за Берией руководства работами по урану менее через месяц после этого разговора (см. вторую запись от 3 декабря 1944 г. и примечание 2 к ней) доказывает, что Сталин уже остановил свой выбор на Берии как на кураторе урановой проблемы. И эта запись интересна прежде всего в психологическом отношении, как деталь личных взаимоотношений Сталина и Берии.

Сегодня был разговор с Беловым, металлургом. Вспомнил, как я помог с об'единением заводов и похвалился, что они наладили такое производство, что будут уже во время войны ставить вопрос в Совнаркоме о производстве из алюминия товаров народного потребления.

Спрашиваю, что конкретно? Говорит: миски, ложки, вилки. Не ржавеет, и с медицинской точки зрения полезно. Просил поддержать. Обещал поддержать. Это очень хорошо, когда мы от народного хозяйства отрывали, а теперь из военного производства на бытовые нужды даем материал.

Махнев с Курчатовым подготовили проэкт Постановления по Лаборатории № 2. Бардак полный, работы ведутся кустарно, могли бы активнее действовать. Махнев докладывает, что запас радия, 4 грамма, Курчатов держит в картофельной яме. А это очень ценный и дорогой материал. Махнев говорит, почти все, что есть в СССР, сейчас у Курчатова. Спросил у Курчатова, подтверждает.

Жилья для них нет, помещений Моссовет не выделяет. Муд. и! Надо будет раздолбать Пронина. [294] Пронин Василий Прохорович (1905–1993), председатель исполкома Моссовета, в 1944–1946 гг. 1-й заместитель председателя СНК РСФСР.

Курчатова отвлекают на всякую пое…ень. Уже жаловался, чем сильнее разворачиваются работы, тем его больше превращают в хозяйственника. Махнев подтверждает. Это дело надо поломать. Курчатову надо подобрать толкового помощника из центрального аппарата Наркомата и дать Прямую связь со мной.

Курчатов рекомендует ученых для работ по Урану. Рекомендует Ландау, хвалит. Это явный антисоветчик, уже сидел. Но тут на усмотрение Курчатова. Чистый он человек, хотя и ученый. Даже удивительно. Не заискивает, гения из себя не строит. Смеется.

Завтра заслушиваем у Кобы военных. Надо понять, когда будем наступать в новом году. И где наступать. Наступление надо хорошо обеспечить материально. Обеспечим! Научились!

В новом году войну закончим, вопрос когда? Говорил с Штеменко, вздыхает усач. Жалуется, что жмет Хозяин, жесткие сроки ставит. Штеменко и командующие боятся, что в январе в Европе подведет погода. Теперь нам плохая погода очень мешает, снижает темпы. Не 1941 г., техники много.

Котин по старой памяти вышел на меня с предложением по ИС-7. Малышев его не поддерживает, а Котин обещает какой-то особый новый танк. [295] В конце 1944 г. в КБ Опытного завода № 100 возникла идея разработки нового тяжёлого танка ИС-7 («Иосиф Сталин-7»). Герой Социалистического Труда Жорес Котин — конструктор танка, главный конструктор Кировского завода и заместитель наркома танковой промышленности В.А. Малышева, поддержки у наркома в этом вопросе не нашёл и обратился непосредственно к Л.П. Берии как к заместителю Председателя ГКО. Берия идею поддержал, и танк был быстро разработан. В боевых действиях он участия не принимал — в Великой Отечественной войне не участвовал даже тяжёлый танк ИС-3 — однако своё значение эта разработка для развития советского танкостроения имела. А обращение Котина к Берии через голову Малышева в немалой мере характеризует всех троих. Надо будет посоветоваться с военными, есть в нем большая необходимость? Пора думать о тяжелом тракторе и бульдозере, а не о танке. Но танки тоже лишними не будут.

Перед совещанием у Кобы говорил с Штеменко и спрашивал о танке у Черняховского. [296] Черняховский Иван Данилович (1906–1945), генерал армии, дважды Герой Советского Союза. С 1942 г. командовал стрелковой дивизией, танковым корпусом, армией. С 1944 г. командующий 3-м Белорусским фронтом. См. также примечание 1 к записи от 18 февраля 1945 г. Молодой парень, смелый, в деле разбирается хорошо, если судить по результатам. К тому же танкист. Поведение мне нравится, живет делом. Подсказал кое-что полезное. Надо поговорить еще с Малышевым.

Вчера у Кобы были французы. Тоже проблема.

Только что вернулся из Кремля. Коба сказал, что одобряет постановление ГОКО по Урану, было принято на Оперативном бюро 22 ноября. Сказал при Георгии и Щербакове, без Вячеслава. [298] Совершенно секретное (Особая папка) развёрнутое Постановление ГКО № 7069сс «О неотложных мерах по обеспечению развёртывания работ, проводимых Лабораторией № 2 Академии наук СССР» датировано 3 декабря 1944 г. Последний, десятый, пункт этого Постановления гласил: «10. Возложить на т. Берия Л.П. наблюдение за развитием работ по урану». Сталин Постановление не подписывал, а просто согласился с ним без поправок. Причина его отказа подписывать документ крылась, скорее всего, в том, что Сталин в то время не мог позволить себе даже минимально входить в суть атомных проблем, а не имея по какому-то вопросу внятного мнения, он со своим мнением на люди не выходил. Фактически дальнейшая судьба работ по урану и вопрос о руководстве ими были предрешены уже 22 ноября 1944 г. Тогда в присутствии И.В. Курчатова на заседании Оперативного бюро ГКО под председательством Л.П. Берии был принят проект Постановления от 3 декабря 1944 г., и было решено внести его на утверждение Сталина.