Виктор Бронштейн - Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Итак, взяв водителя-охранника на всякий случай, Анатолий в изрядном волнении, чтобы успокоиться, сам сел за руль и поехал в город недавней дислокации фирмы.

Неясным оставался важнейший вопрос — зацепили ли они информацию по квартире? Спрашивать напрямую, конечно, нельзя. Трата учредителем огромных средств на квартиру могла стать причиной преднамеренного банкротства. А это, опять же, статья УК.

Как гласит древняя мудрость: хочешь мира — готовься к войне. Как отбиваться в суде? Как оправдаться и доказать всё же взносы на выкуп квартиры? Корешок приходного ордера выплаты средств за квартиру с подписью кассира и бухгалтера, предположим, найдём, а если затерялся, сделаем новый — это несложно, но ненадёжно. Если их начнут допрашивать о дальнейшем движении средств, то они, конечно, запутаются, прошло уже три года, не выдержат милицейских уловок и давления. Много надёжней и слово, и подпись одного директора о получении средств, тем более он числился в то время и директором, и главным бухгалтером фирмы в одном лице. У него есть к тому же мощная защита от нашего «правосудия», спасающая почти наверняка от уголовной ответственности. Не было бы, как говорится, счастья, да несчастье помогло. Дело в том, что Анатолий два года назад имел традиционную российскую страсть к выпивке, к тому же запутался в личной жизни и как раз в дни передислокации фирмы, с чем-то похожим на белую горячку, попал в настоящую специализированную психушку. Ему прописали «ударное» лечение, после которого трудно выбраться из растительного состояния на свет Божий. Остатками сознания и интуиции он это понял и плакал по-настоящему, когда моей помощнице удалось к нему прорваться через полупьяный кордон в «лечебницу», перед которой меркнут тюремные стены. Я, хоть и находился в этот момент за границей, понял весь ужас ситуации и воспользовался всеми своими связями, чтобы вырвать его из этой гипертюрьмы и перевести в нервное отделение больницы общего профиля, где трезвый персонал, нет смирительных рубашек и страшных смирительных уколов, санитаров-«десантников» и курса лечения по жесточайшему алгоритму, направленному на уничтожение болезни вместе с личностью.

Вырвать его удалось с большим трудом, но довольно быстро. Лечился он, правда, ещё месяц или около того. Страх психбольницы помог ему покончить с выпивкой, казалось бы, навсегда. До этого я долго, с переменным успехом, сражался за его трезвость, помогал решать все бытовые вопросы, в том числе со служебной машиной, квартирой, дачей, да и просто лечил душу беседами, часто обедая с ним вдвоём. При этом я настоятельно советовал беречь семейную крепость с надёжной женой и маленьким сыном.

Является ли нынешняя ситуация для него, как говорят, похмельем на чужом пиру? Думаю, что нет. Перевод отработавшей фирмы в другой город, естественно, после уплаты налогов (всегда на спорном уровне), целиком идея его — директора фирмы. И зря, в родном городе помогают и стены. К тому же место новой дислокации много слабее экономически, и мы, со своим немалым оборотом — более одного миллиарда рублей в год, — весьма заметны. Городок оказался не Рио-де-Жанейро, как восклицал бессмертный Остап Ибрагимович.

Итак, на вторые сутки после взрыва новостей Анатолий, преодолев немалое расстояние на автомобиле, наконец встретился с рядовым инспектором районной налоговой.

Долгий разговор закончился безрезультатно. Она наотрез отказалась искать компромисс и обсуждать более «интимные» темы благодарности, сославшись на то, что это слишком крупное дело и курирует его начальство повыше. Эта ожидаемая, в общем-то, информация не добавила оптимизма. Но где наша не пропадала! После консультации по телефону решили пробиться к заместителю главного областного налоговика, на нём сходятся все нити решения вопросов. Главный же больше занят чисто политическими вопросами с Москвой и местным руководством, а также хозяйственной деятельностью. Чуть больше полугода назад встреча с ним уже была — по протекции одного из высоких местных руководителей. Тогда Анатолий ездил вместе со старейшим моим помощником по самым щепетильным поручениям по фамилии Дриц.

Дриц не знает, что такое дебит и кредит, какие бывают налоги и штрафы, но и без этого, как сказали бы одесситы, он знает очень много. Он знает жизнь! Он знает тех, кто может её испортить, и знает тех, кто может помочь. Его связи распространяются на несколько областей и немного в саму столицу. Свою основную работу — профессиональное приятельство с нужными людьми — он делает с удовольствием. Любит людей и любит помогать людям, особенно полезным. И не его вина, как говорил Генри Форд, что при этом получается прибыль. Каждый день он спешит с подарками поздравлять кого-то с днём рождения или с другим праздником, кого-то срочно везёт в больницу, собирает врачей и спасает жизнь, кого-то просто знакомит с гаишником или судьёй, кому-то помогает с билетами или с банкетом, кому-то возвращает права, а кому-то старается вернуть свободу или облегчить пребывание в казённом месте, кого-то хоронит или помогает с родами.

В общем, наш незаменимый Дриц даже попал в мою эпиграмму, которые я, в общем-то, пишу очень редко.

Наверное, в каждом городе есть по одному Дрицу. Дрицев помногу не бывает. Если где-то нет, мне искренне жаль местечковую элиту этого несчастного городка. Обязательно нужен человек, который знает всех и периодически собирает в ресторане или на яхте всех нужных людей, каждый раз тщательно конструируя конфигурацию высокого собрания, где все друг другу нужны больше, чем «по-нашенски» ненавистны ещё с княжеских времён раздробленной распрями Руси.

Не избежал участи знакомства с Дрицем и достаточно молодой, недавно назначенный в соседнем регионе, боевой заместитель главы налоговой инспекции. Результатом знакомства была приостановка на полгода налоговой проверки. Понадеявшись на русский авось, пока суд да дело, Анатолий и решил перекинуть фирму куда-нибудь подальше, может быть, рассосётся само, бывает и так. Сел на самолёт, прилетел в другую, отдалённую область, взял в аренду помещение под офис, повесил вывески и думал, что дело в шляпе. Нет чтобы спросить налогового консультанта — пенсионера с богатым опытом работы в инспекции, который даже и абонентскую плату ежемесячно получает у нас. Но где уж — «сам с усам». И только через полгода выяснилось, что всё это глупая суета и нужна была совершенно другая стратегия: не «страусиная» — а серьёзных переговоров и подготовки к проверке. Смена адреса ни на что не влияла, если проверка уже начиналась.