Виктор Бронштейн - Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Все это пронеслось в уме, пока я раздумывал, потребовать ли немедленно заявление на увольнение то ли от ротозея, то ли от «взяточника», самовольно отменившего данное охране распоряжение на задержание мебели.

В это же самое время директор, начальник службы безопасности и юрист вели отчаянную телефонную битву. В результате словесной осады хозяин-беглец согласился отдать нам мебель на очень выгодных… но только для него условиях. Три оставшихся у него гарнитура он оценил раза в два выше, чем долг. По его задумке, наши мебельщики должны были по назначенной им цене принять мебель и расплатиться за неё в оговорённый срок за минусом долга. И хотя условия должник продиктовал нам совершенно кабальные, я посоветовал в любом случае принимать мебель. При этом сохранилась надежда, что через суд или в диалоге будем добиваться справедливости. Это всё же хоть какой-то шанс, хуже всего биться с опустевшей фирмой или с частным предпринимателем, переписавшим на родственников всё имущество.

Проще всего переписывать имущество на жену. Для этого не обязательно даже разводиться, достаточно заключить брачный контракт, но делать это необходимо раньше, чем возникнут финансовые неприятности. В случае отсутствия такового признаётся, что супруги владеют имуществом в равных долях и взыскание назначается, соответственно, только на одну половину.

Памятуя о поговорке «Готовь сани летом, а телегу зимой», опытный юрист с первых минут торга по условиям передачи нам мебели на абсолютно невыгодных для нас условиях начала думать о суде. Очевидно, что мебель по указанной нахальной цене нам никогда не продать, да и возвратить её будет практически невозможно. Не зря каждый переезд с разборкой и сборкой мебели, по народной молве, сравнивают с пожаром. Во всяком случае, царапин и изъянов, как новых, так и не замеченных при ночной приёмке, не избежать. В общем, если мебель принять впопыхах, на чём настаивал хитроумный должник, быстро сообразивший, как из данной ситуации извлечь максимальную выгоду, то проигрыша в суде в дальнейшем, пожалуй, избежать очень непросто. Наши потери при таком раскладе вполне могут превысить размер первоначального долга арендатора. Юрист в данной ситуации видела только один выход — за приёмку мебели в создавшейся суете должно расписаться не уполномоченное директором фирмы лицо. Тогда ночной договор и приёмка мебели будут, скорее всего, признаны ничтожными, а мебель, по сути, нам удастся реализовать по реальной цене через судебных приставов и погасить долг арендатора, в одночасье сбросившего с себя маску интеллигентности.

Вот так каждая сторона со своими мыслями и с небольшими перебранками продвигалась к цели, где на кону миллион рублей, уже почти украденный противной стороной из-за нерасторопности или нечестности нашего исполнителя.

Но как бы то ни было, машина противника с двумя гарнитурами подъехала к покинутому часа полтора назад салону мебели. За тысячу километров хозяин-арендатор проглядел в суете, а его бригадир не подумал и загрузил со склада, не оформив документы, третий гарнитур в нашу машину, которая преспокойно уехала с этой неплохой добычей. После того как машина выехала за их шлагбаум, забрать эту мебель, без долгих судов с непонятным результатом, должнику уже не удастся. А это хотя бы частично покроет долг.

Ясно сознавая факт маленькой победы, мы продолжали вести диалог обо всех трёх гарнитурах, которые бы гарантированно были по стоимости не меньше, чем сумма долга. Когда машина должника подъехала к нашему магазину, до хозяина дошло, что приёмо-сдаточные документы и договор, а тем более доверенность на эти действия в ночной суете может подписать с нашей стороны неуполномоченное лицо. Эта хитрая ситуация ему, по-видимому, была знакома. Прежде всего, его не устроила доверенность, и он потребовал привезти директора. Но время неотвратимо приближалось к полуночи, а согласно его плану предстояла ещё долгая приёмка с описанием возможных дефектов, царапин и сколов на десятках, если не сотнях полированных дощечек. Его грузчики первыми не выдержали испытание ночными бдениями и ушли домой.

После этого демарша арендатор принимает главное в этой ночной операции решение — загнать машину к нам во двор, а приемку по продиктованным им нереальным, но не оспариваемым до поры до времени ценам перенести на завтра, на десять утра.

Далеко не сразу он понял, что попал в западню. Машина с мебелью оказалась наконец-то, без всяких насильственных действий, на нашей территории. Это почти то же самое, что и мебель в нашем магазине. Для достижения своих жульнических целей нашему оппоненту нужно было отогнать машину на любую охраняемую стоянку или за шлагбаум, на базу с его складом. Только теперь на него обрушилась и ещё одна нерадостная новость, а именно то, что третий гарнитур, никем официально не принятый, укатил на нашем грузовике. Обидно осознавать грубые просчёты и чувствовать себя, извиняюсь, дурнем в ночном мебельном «казино», где разыгрывался миллион рублей. Думаю, что стресс и прыжки давления в момент осознания резко изменившейся ситуации перебросились на нашего «друга».

Никто из знакомых мне предпринимателей, занятых реальным бизнесом, никогда не играет в азартные игры ни в казино, ни в других местах. Слишком уж много ситуаций с непредсказуемым результатом встречается в нашей повседневной жизни. Причём «ставки» нередко измеряются и сотнями тысяч рублей, и десятками миллионов.

Например, два моих хороших знакомых отчаянно борются за используемую в их сделке банковскую ячейку с «призом» в сорок миллионов рублей. В середине 2014 года они со взаимным удовольствием заключили договор купли-продажи офисного центра. Покупатель внес 20 миллионов залога, а кроме того, ещё 40 миллионов — «серую» часть расчётной суммы — положил в банковскую ячейку. Условием её открытия должен быть документ регистрации земельного участка на имя покупателя. А для этого он должен официально оплатить ещё около ста миллионов рублей. Но вскоре после подписания договора и рукопожатий грянул разорительный для многих кризис, и найти сто миллионов стало очень непросто, да и недвижимость во многом потеряла свою ценность.

Правда покупателя в том, что кризис — это своеобразный форс-мажор, и продавец должен вернуть если не залог, то хотя бы предоплату из банковской ячейки. У продавца своя правда. У него якобы были и другие претенденты, которые могли по сходной цене оплатить землю без проволочек, но покупатель сам уговорил его по дружбе, которая быстро растаяла, на сделку именно с ним, попросив подождать до конца года. Если бы он не пошёл навстречу покупателю, то получил бы всю сумму до обвала валюты и давно бы превратил её в доллары не по 50–70 рублей за единицу, а по 32 рубля. По его логике, деньги в ячейке должны компенсировать валютные убытки. По логике же покупателя, коль сделка срывается, то его деньги из ячейки должны вернуться «домой». Тем более что немалый залог, в 20 миллионов, и без того был выплачен и уже явился существенным убытком для покупателя.