Михаил Бочкарев - Моя война [Документальная повесть]

Генерала армии С. К. Куркоткина, прилетевшего с начальниками подчиненных центральных управлений и начальником Тыла ВМФ, встретили все члены Военного совета во главе с адмиралом Н. И. Ховриным на аэродроме Бельбек. На вертолете перелетели на ПКР «Москва», который вместе с двумя БПК и танкером стоял на внешнем рейде. После церемониальной встречи крейсер снялся с якоря и пошел к танкеру «Борис Чиликин», который уже был на ходу, шел со скоростью 10 узлов.

Генерал армии внимательно наблюдал за подходом кораблей к танкеру, передачей шлангов и наведением канатных дорог, действия экипажей были четкими и сноровистыми. В течение часа проходила передача грузов, эвакуация макета раненого с крейсера на танкер. Потом генерал армии попросил принести ему графин с водой, передаваемой с танкера, снял пробу и сказал, что вода хорошая и даже вкусная.

Когда учение закончилось, генерал армии согласился на обед, но не в салоне, а в офицерской кают-компании и высоко оценил вкусовые качества блюд. После прихода на катере на Минную стенку он побывал на подводной лодке и малом ракетном корабле и высказал удовлетворение их содержанием. Генерала армии мы разместили на большой даче в Омеге, ГК ВМФ пригласил его на ужин на малую дачу.

На другой день генерал армии побывал в СВВМИУ, полку морской пехоты, в дельфинарии и остался доволен увиденным. Потом генерал Сысоев доложил ему свои выводы и заключения, которые были утверждены.

После обеда генерал армии улетел в Москву, поручил генерал-полковнику провести разбор результатов проверки и ревизии, который состоялся на расширенном заседании Военного совета флота 24 мая.

Накануне разбора, после ознакомления с докладом, у меня состоялся откровенный и доверительный разговор с Петром Ивановичем о различиях в отношении к тылам в армии и на флоте. С тыла флота больше спрашивают за снабжение оружием, техническими средствами и за судоремонт, чем за бытовые условия. Я попросил генерала учесть это на разборе, и он внес изменения в доклад, изложив причину, почему на флоте больше внимания уделяют, как он выразился, «железу, а не быту». В докладе на Военном совете генерал-полковник П. И. Сысоев положительно оценил деятельность тыла флота и его руководства. В лучшую сторону были отмечены медицинская, топливная и продовольственная службы, а среди отстающих — вещевая и ветеринарная службы.

Мы с теплотой и сердечностью проводили генерал-полковника П. И. Сысоева и инспекцию в целом. У меня сложились доверительные и дружеские отношения с Петром Ивановичем, которые сохранились и в последующие годы. Потом от жены, находящейся в госпитале им. Бурденко, узнал, что Петр Иванович, прилетев в Москву, поехал не домой, а вместе с женой заехал в госпиталь им. Бурденко, посетил Антонину, вручил ей букет крымских роз и рассказал обо мне, что для нее было неожиданно, и она даже растерялась.

Потом генерал Сысоев был у ГК ВМФ и похвально отозвался о деятельности тыла под моим руководством.

Через несколько дней у меня состоялся разговор с командующим флотом о моей службе, я заявил, что мне пора ее кончать прежде всего по состоянию здоровья, да и по возрасту, на что он сказал: «Подожди, не торопись, дай встать на крепкие ноги Ермакову». И я продолжал служить в прежнем ритме, поддержал кандидатуру Н. А. Ермакова к назначению вместо меня. Ведь я тоже стал начальником тыла с должности начальника штаба тыла. 31 октября Н. А. Ермакову было присвоено звание контр-адмирал, и его шансы занять кресло начальника тыла возросли.

После отпуска, закончившегося 26 июня, я на две недели уезжал в Москву на очередное обследование и лечение, которые прошли успешно.

18 ноября весь воскресный день руководил обезвреживанием и уничтожением немецкой авиабомбы весом около тонны, обнаруженной жителем города при постройке гаража недалеко от железнодорожного вокзала в начале улицы Котовского. Бдительные ответственные лица сделали об этом доклады вплоть до Министра обороны. Это и послужило поводом для назначения меня ответственным за ее обезвреживание и уничтожение.

Саперы инженерного батальона с риском для жизни извлекли с помощью крана эту бомбу, осторожно загрузили на грузовую машину с песком, увезли на взрывное поле, где уничтожили. Об этом было доложено по цепочке до Министра обороны, который приказал отличившихся саперов представить к правительственным наградам, что и было сделано.

В конце ноября подписал и утвердил у командующего флотом план боевой подготовки тыла флота на 1979 учебный год, а также утвердил планы всех отделов и служб тыла флота.

Приближался мой юбилейный день рождения. Командующий флотом порекомендовал мне отметить его в субботу, 2 декабря, и я согласился. В назначенное время в Омеге собралось 50 человек. Присутствовали все члены Военного совета, командиры соединений флота, начальники управлений, отделов и служб флота и тыла, первый секретарь горкома партии Б. В. Черничкин и председатель горисполкома И. И. Кириченко. Торжество открыл командующий флотом адмирал Н. И. Ховрин проникновенной и теплой речью. Был зачитан приказ ГК ВМФ о награждении меня именным кортиком и поздравительный приказ командующего флотом. Выступили с поздравлениями почти все участники застолья. Волнуясь, я выступил с ответной речью, поблагодарив всех за совместную службу и поддержку. Обстановка была дружеской и непринужденной. Но я почувствовал усталость и облегченно вздохнул, когда это длительное чествование закончилось.

Новый, 1979 год встретили в Омеге. 6 января вместе с начальником штаба выехал поездом в Минск на сбор руководящего состава Тыла Вооруженных Сил под руководством генерала армии С. К. Куркоткина. Сбор проходил в учебном центре Белорусского военного округа, расположенном в Колодище, в 25 километрах от Минска.

С Н. А. Ермаковым мы договорились, что на игре и при подведении итогов за прошедший год будет выступать он, о чем я попросил начальника Тыла ВМФ адмирала Л. В. Мизина. Во время сборов удалось съездить в Хатынь, прикоснуться к трагедии деревни, полностью уничтоженной со всеми жителями фашистскими извергами.

Мы возвратились из Минска 14 января, и в этот же день начальник отдела кадров капитан 1 ранга Н. Ф. Баранов сообщил, что вместо меня приказом Министра обороны назначен контр-адмирал Н. А. Ермаков, а я выведен в резерв ГК ВМФ.

17 января возвратился из отпуска командующий флотом, и я получил его разрешение на передачу дел по должности и на отъезд 21 января в Москву для прохождения ВВК в Главном военном госпитале имени Бурденко, где меня основательно обследовали и подлечили. В свидетельстве о болезни, которое мне вручили после заседания ВВК, записано, что я представлен к увольнению в отставку по болезни, полученной при несении военной службы.