Анатолий Домбровский - Неистовый сын Трира [роман-трилогия]

– Париж обнесен высоким валом, толщина которого около одиннадцати метров. Снарядом этот вал не прошибешь. Но можно, конечно, взорвать, если подложить под него достаточно взрывчатки. Кроме того, перед валом сухой ров, шириной около двенадцати и глубиной около девяти метров. Препятствие тоже серьезное. Вдоль вала девяносто четыре бастиона. Перед валом, на возвышениях и холмах, шестнадцать фортов и тринадцать редутов. Коммунары, если верить тем сведениям, которые у нас есть, владеют южными фортами. Это Шарантон, Иври, Бисстр, Монруж, Ванв, Исси. И несколькими редутами. Но путь на Версаль закрывает форт Мон-Валерьен. Это очень серьезная преграда.

– А прусские войска?

– Прусские войска у Парижа стоят полукольцом. Вряд ли они пойдут на Париж: Коммуна обязалась соблюдать условия перемирия и выплачивать контрибуцию. Но они могут пропустить через свои боевые порядки версальцев. И ты был прав, когда советовал коммунарам укрепить северные склоны Монмартра… Но Версаль еще можно взять, черт возьми! – горячо проговорил Энгельс. – Неужели же они не решатся?

– У нас плохая связь с Парижем, – вздохнул Маркс. – Письма идут долго, окольными путями. А мы уже и немолоды, и больны для того, чтобы самим отправиться в Париж… А! – махнул он рукой и заходил по кабинету, дымя сигарой. – Неужели Серрайе не убедит их, что надо наступать и наступать немедленно? Ведь там такие боевые парни – Флуранс, Дюваль, Эд! Ты помнишь Флуранса, Фред?

– Разумеется, помню. В прошлом году он часто навещал меня.

– Кстати, Дженни недавно показала мне страничку из своей книги-исповеди, которую заполнил Гюстав Флуранс. На вопрос: «Ваше любимое занятие?» – он ответил: «Вести войну против буржуа, против их богов, их королей и их героев». А на вопрос: «Ваше любимое изречение?» – ответил: «Уметь достойно умереть!» А наш храбрый друг генерал Дюваль? А Эд? Нет, они бросятся в бой, они дойдут до Версаля!

– Нет ли вестей от Лауры и Поля? – спросил Энгельс.

– Нет. Но я думаю, что наш горячий Поль уже наверняка в Париже. Но для Женни – он в Бордо. Оба в Бордо, Фред. Я поддерживаю в ней это убеждение, хотя она и без того не спит по ночам и воображает, что с ними приключилось уже что-нибудь страшное.

Дверь кабинета приоткрылась, и в ней показалась Женни.

– Можно вас на минутку, – попросила она Энгельса. – Всего на одну минутку. Есть необходимость посоветоваться.

Энгельс вышел. Женни прикрыла за собой дверь кабинета и тихо сказала:

– Мавр так волнуется из-за всего, что происходит в Париже. А вы, конечно же, сейчас толкуете о парижских делах… Так вот, я вас очень прошу: не надо печальных предположений. Иначе он снова сляжет. И еще: о Лауре и Поле. Мавр предполагает, что Поль оставил Лауру в Бордо, а сам помчался в Париж. Я тоже так думаю, потому что хорошо изучила характер Поля. Но Мавр не должен так думать, потому что… Словом, не поддерживайте в нем эту мысль: она его ранит.

– Хорошо, – пообещал Женни Энгельс. – Я и вообще-то намеревался уже уходить.

– Ах, Энгельс, – тихо засмеялась Женни. – С той поры как вы покончили со своей коммерцией и переехали жить в Лондон, всякая ваша разлука с Карлом – событие только кажущееся, потому что если вы не у Карла, то Карл у вас. А если ж вас нет ни здесь ни там, то вы вместе на заседании Генерального Совета Интернационала. Стоит вам уйти, как Карл тотчас же начинает собираться к вам. Благо до вашего дома – всего пятнадцать минут ходьбы.

Так и произошло: едва Энгельс ушел, Маркс принялся одеваться.

– Ты уходишь? – спросила Женни.

– Да, – отозвался Карл. – У меня возникла одна идея, я должен ее проверить на Энгельсе.

– Конечно, – сказала Женни, пряча улыбку. – Привет Лиззи.

Лиззи – сестра Мэри Бернс. Энгельс женился на ней после смерти Мэри.

Через несколько дней газеты принесли весть о попытке коммунаров штурмом взять Версаль.

Наступление на Версаль было предпринято 3 апреля. Коммунары выступили тремя колоннами. Правую колонну численностью в шесть тысяч человек, которая должна была выйти к Версалю через Курбевуа, Нантер, Рюэй, Буживаль и оттянуть на себя все главные силы версальцев, возглавили Флуранс и Бержере. Левую колонну в семь тысяч человек возглавил Эмиль Дюваль. Предполагалось, что она выйдет к Версалю с юго-востока. Центральная колонна – десять тысяч человек – должна была атаковать Версаль с востока. Ее возглавил Эд.

Флуранс и Бержере почти до Рюэя дошли без боя. И уже поверили в то, что форт Мон-Валерьен не откроет по ним огонь, вспомнили, что командующий фортом когда-то дал слово сохранять нейтралитет в гражданской войне, если она начнется. Коммунары радовались удаче, но радость оказалась преждевременной: Мон-Валерьен вдруг заговорил всей своей артиллерией.

Флуранс с частью батальонов проскочил сквозь огонь и достиг Рюэя. Остальные батальоны отступили. Флуранс, не теряя времени, занял Рюэй и вышел к Буживалю. До Версаля оставалось около девяти километров – была пройдена половина пути. Флуранс намеревался идти дальше, но авангард наскочил на сильный заслон версальцев. А вскоре разведка донесла, что несколько батальонов версальцев пошли в обход, чтобы отрезать Флуранса от Парижа.

Тем временем конная жандармерия разбила отряд Бержере.

Флуранс начал отступать. В Париж ему пробиться не удалось. Большая часть его отряда была рассеяна и уничтожена. Флуранс вместе со своим боевым другом итальянцем Чиприани, адъютантом и остатками отряда свернул на северо-запад от Рюэя и остановился там в одном из сельских домов, чтобы отдохнуть. Но был выдан кем-то из шпионов. Жандармы Тьера окружили дом и схватили Флуранса. Жандармский офицер Демаре тут же, как мясник, изрубил Флуранса на куски. За это Тьер наградил Демаре орденом.

Левая колонна, возглавляемая Эмилем Дювалем, также не смогла пробиться к Версалю. Весь день она вела упорные бои, которые стихли лишь к ночи. Дюваль дал коммунарам короткий отдых и приказал отходить к Парижу. Но на рассвете был окружен версальцами.

Отчаянные попытки вырваться из вражеского кольца не принесли успеха. Версальцы предложили Дювалю сдаться, заверив его, что сохранят жизнь оставшимся коммунарам. Дюваль поверил им. Коммунары сложили оружие.

Пленных под усиленным конвоем повели в Версаль. Дюваль до Версаля не дошел: генерал Винуа приказал расстрелять всех командиров. Дюваль и его верные сподвижники – начальник штаба и командир добровольцев Монружа вышли из колонны и стали к стене. «Да здравствует Коммуна!» – успели они выкрикнуть перед тем, как раздался залп. Генерал Винуа получил из рук Тьера орден Почетного легиона.

Поход центральной колонны Эда тоже не увенчался успехом. Наткнувшись на сильное сопротивление версальцев, она отступила под прикрытие южных фортов и вернулась в Париж.