Анатолий Домбровский - Неистовый сын Трира [роман-трилогия]

А что есть разум человека? Сознание бога? Нет. Нет и нет! В мыслях человека есть только то, что открывается ему в ощущениях, в соприкосновении с природой.

Так утверждал Фрэнсис Бэкон, великий английский философ.

Но может быть, мыслят и другие животные? Почему бы и нет?

Человек – существо общественное. Этим он отличается от других животных. Прав ли был Аристотель, великий греческий мыслитель, энциклопедический ум древнего мира? Прав. Человек на самом деле общественное животное.

Так в чем же сущность твоя, человек?

Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии, по тому, что они ходят на двух ногах, – вообще по чему угодно. Сами же люди начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни. И с этого момента человек может жить и утверждать себя лишь как существо общественное, потому что нуждается в продуктах труда других людей. И отношения с другими людьми он осуществляет посредством обмена продуктов труда. Получает продукты чужого труда взамен на продукты своего труда. Таким образом, общественные отношения есть отношения, в которые люди вступают друг с другом в процессе труда и обмена продуктами труда. Они и составляют сущность человека.

– А развитие этих отношений – сущность истории?

– Да, Фред. Странно, что люди не поняли этого раньше. Ведь все, кажется, предельно просто.

Они улыбнулись друг другу, отлично понимая, что к этим выводам они прошли через напряженный научный поиск, через бессонные ночи, через горы проштудированной литературы, через пристальное и вдумчивое изучение самой жизни. Нет, не просто далось им это знание. И не теперь. Теперь они лишь излагали то, что добыто ими упорным и самоотверженным трудом, и радовались тому, что их взгляды совпадают, дополняют, развивают друг друга.

Карл принялся рассуждать о том, почему одни задачи решаются людьми раньше, другие – позже. И пришел к выводу, что люди всегда принимаются за решение лишь тех задач, которые жизнь уже поставила. И не только поставила, но и определила способ их решения.

– Задача нашего времени – уничтожение частной собственности. Способ ее решения – пролетарская революция, – сказал Карл. – Посмотрим, однако, почему же пролетарская революция неизбежна?

И они снова принялись за дело. Да, это был не просто разговор. Это было дело.

Все богатства создаются только трудом. Труд – удел большинства людей. А богатства достаются меньшинству. Ему же принадлежит власть, государство. Ему же верно служит религия, мораль, право, искусство.

Справедливо ли это? Разумеется, нет. Но дело не в восстановлении справедливости. Дело в том, что пролетариат не может освободить себя, не уничтожив частную собственность.

На смену рабовладельческому обществу пришло феодальное. На смену феодальному – буржуазное. Частная собственность оставалась, менялась лишь ее форма. Рабовладелец, феодал, промышленник – все они собственники. Пролетарий собственником стать не может. Потому что, превращаясь в собственника, он превращается в буржуа. И значит, ничего не меняется в жизни миллионов других пролетариев. Остается буржуазное общество.

Класс пролетариев уничтожает частную собственность. И это будет коммунистическая революция.

– Революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть буржуазию, – сказал Карл. – Она необходима еще и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость, очиститься для нового мира, для нового общества.

– Очиститься от чего? – спросил Энгельс, предугадывая ответ Маркса.

– От пьянства, от разврата, от жажды собственности, от рабской покорности перед богом, перед государством, от иллюзий и мистификаций, которыми опутывают его буржуазия и все те, кто вольно или невольно служит ей. От старого мира, Фред.

За окном посветлело. Близилось утро. Карл остановился у окна.

К нему подошел Энгельс, стал рядом, касаясь плечом плеча.

– Мне пора идти, – сказал Карл. – Ты уж извини меня за эту бессонную ночь.

– Ладно, – ответил Энгельс. – Не извиняйся. Я даже думаю, что стоило бы поблагодарить тебя за эту ночь. Я многое понял, слушая тебя.

– Не скромничай, – сказал Карл. – Это я тебя слушал и много думал.

В мае 1845 года в издательстве Отто Виганда в Лейпциге вышла книга Энгельса «Положение рабочего класса в Англии».

Книга пришла в Брюссель. И все, кто читал ее, поздравляли Энгельса. Поздравил и Карл.

– Ничего более сильного и убедительного о рабочем классе я не читал, – сказал он Энгельсу. – Фред, это не комплимент. Это объективная оценка. Тебя, Фред, отныне можно называть пламенным защитником пролетариев. И это без всякого преувеличения.

– А твоим другом, Карл, я могу называться? – спросил Энгельс.

– Будто ты не знаешь. Конечно, Фред!

– В таком случае ты должен принять от меня эти деньги, – Энгельс протянул Карлу пакет. – Это часть гонорара за книгу, о которой ты тут говорил… Словом, бери. Я настаиваю. Как друг.

– Это убеждает, – сказал Карл.

Друзья рассмеялись.

…Проводить Карла и Энгельса пришли Жиго и Франсуа.

– Боюсь, что в Англии вам понравится больше, чем у нас, в Бельгии, – сказал Филипп Жиго. – Бельгия – бедная страна, а нынешний год просто ужасен: картофель, который исправно кормил нас много лет, вдруг поразила болезнь. Об этом пишут все газеты как о национальной катастрофе. Уже хорошо видно, что в этом году не уродится и хлеб. Да вы и сами знаете, что цены на хлеб из-за ожидаемого неурожая уже подскочили в три раза: раньше килограмм стоил четырнадцать сантимов, а теперь уже сорок. Что будет дальше?

– Положим зубы на полку, – весело сказал Франсуа.

Жиго его веселость не понравилась.

– Не с тобой разговаривают, – сказал ему Жиго и продолжал, обращаясь к Карлу: – Англия же себя прокормит, потому что грабит полмира. Когда другие страны голодают, Англии это только на руку: она торгует, жиреет на чужой беде.

– Мы скоро вернемся, – сказал Карл. – А ты перечитай книгу Энгельса. Не все в Англии жиреют. Жиреют жирные. А рабочие бедствуют, как везде.

– Я тоже скоро стану рабочим, – заявил Франсуа. – Когда вы вернетесь, я уже буду учеником наборщика. Отец нашел мне место в типографии.

– Поздравляю, – сказал Энгельс. – Лучше быть рабочим, чем посыльным в отеле.

Франсуа счастливо улыбнулся.

Решили ехать сначала в Остенде. А уж из Остенде на корабле в Англию, в Дувр.

Погода стояла теплая, тихая.

Была середина июня.

Путешествие обещало быть спокойным.

– Если на море ясно, мы увидим английский берег из Остенде, – сказал Энгельс.

– Вот и хорошо, – ответил Карл. – Но более всего мне хочется увидеть в Англии то, что видел ты и о чем ты так хорошо рассказал в своей книге «Положение рабочего класса в Англии».