Петр Балаев - Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва

Да, наше Политбюро в 8о-е годы начало вымирать едва только перевалило за возраст в 70 лет, но вы внимательно посмотрите на их испитые морды — там и почки от виски отстегивались.

Все разговоры о старости Сталина — сплетни. Ему не в футбол за сборную Грузии играть нужно было, он был политиком. Для нормального политика 74 года — нормальный возраст…

Объектом же выдуманного им предстоящего сталинского террора Н.С. Хрущев, а потом вслед за ним и К. Симонов, представили самых близких соратников Иосифа Виссарионовича. Хрущев даже до такого дошел: «Ворошилова Сталин начал подозревать значительно раньше, чем Молотова и Микояна… Сталин, в конце концов, понял, что то была ошибка, когда он считал Ворошилова английским агентом или черт знает кем. Все тут зависело от воображения Сталина, кто именно является агентом и какой империалистической страны».

Сам-то Никита, объявив Берия английским шпионом, в зеркало на себя не смотрел? Боялся там отражение своей похабной рожи увидеть?

А уж Молотова и Микояна точно до ГУЛАГа не довели бы, шлёпнули бы прямо в приемной Вождя: «При каждой очередной встрече Сталин нападал на Молотова, на Микояна, “кусал” их. Эти два человека находились в опале, и самая жизнь их уже подвергалась опасности… А на пленуме Сталин, выступая, разделал “под орех” Молотова и Микояна, поставив под сомнение их порядочность. В его речи прямо сквозило политическое недоверие к ним, подозрение в какой-то их политической нечестности».

Эти фантазии кукурузника так и вошли в «исторический оборот», только именно кукурузник материалы того Пленума спрятал так, что их до сих пор никто найти не может, остались только «воспоминания».

На самом деле, ничего подобного даже близко не было, никакой грызни между Сталиным и его соратниками. У меня даже есть подозрение, что и жена Молотова, Полина Жемчужина, никогда осуждена не была, слишком смешно выглядят все документы, связанные с ее осуждением и реабилитацией. В фонде Яковлева всплыла такая ерунда «А.П. Берия — в президиум ЦК КПСС о результатах изучения обстоятельств ареста и осуждения П.С. Жемчужиной, 12.-5.1953», там читаем: «Министерством внутренних дел СССР принято решение т. Жемчужину и арестованных Штейнберга И.И., Голованевского С.М., Мельник-Соколинскую С.И., Иванова В.Н., Карповского МЛ., Вельбовскую А.Т. и Левандо Е.М. из-под стражи освободить с прекращением дела и полной реабилитацией. Также реабилитированы по этому делу умершие в тюрьме Лешнявская Р.С. и Карповский А.С.»

Ничего странного не видите? Конечно, баран, который сочинял эту липу, считал Лаврентия Павловича настолько всесильным, что он мог решать и за прокурора, и за судей.

П.С. Жемчужину, если верить басням о ее судьбе, осудило Особое Совещание при МГБ СССР к ссылке, по положению об этом Особом Совещании только оно и могло отменить свой приговор. Но не министр. Берия незаконно из ссылки выпустил жену Молотова? И это еще не самый смешной документ, записку Абакумова о Жемчужиной я даже брезгую цитировать.

Сочинитель бесед с В.М. Молотовым Ф. Чуев приписал Вячеславу Михайловичу слова о том, что Сталин К.Е. Ворошилова после войны держал за дурачка, на заседания Политбюро не приглашал и морщился, когда Климент Ефремович туда вваливался без спроса. Врать таким писакам можно было безнаказанно, потому что во время написания их книжек не были доступны материалы сталинских съездов.

А вот XIX съезд КПСС показывает, что к нему команда Иосифа Виссарионовича подошла дружной и сплоченной. Почетнейшее право открыть съезд было предоставлено В.М. Молотову. Да-да, именно ему, жена которого на ссылке чалилась за то, что еврейской шпионкой была, а он сам предлагал Крым евреям под республику отдать.

Еще более почетным было съезд закрыть. И это сделал Климент Ефремович Ворошилов.

С отчетным докладом выступил Г.М. Маленков, самый молодой из сталинцев, выдающийся государственный деятель, про которого Чуеву Молотов, якобы, рассказал, что способен он только резолюции писать.

Просто так открывать и завершать съезд, да с отчетным докладом выступать никто никому не доверяет. Это доверие — обозначение положения в партийной иерархии.

Но репрессии после этого съезда должны были начаться. Серьезные репрессии. На всю страну стоял бы писк перемалываемых в мясорубке этих репрессий партийных крыс. Только соратников Иосифа Виссарионовича в этом фарше не было бы.

Сюрпризы для делегатов начались с отчетного доклада, который зачитал Г.М. Маленков, придется много цитировать, но оно того стоит. Касаясь вопросов партийного строительства, Георгий Максимилианович напомнил нечто, от чего в зале пахнуло смертельным ветром «ленинградского дела»: «…обстановка военного времени обусловила некоторые особенности в методах партийного руководства, а также породила крупные недостатки в работе партийных органов и партийных организаций. Это нашло свое выражение прежде всего в том, что партийные органы ослабили внимание к партийно-организационной и идеологической работе, в силу чего во многих партийных организациях эта работа оказалась запущенной. Создавалась известная опасность отрыва партийных органов от масс и превращения их из органов политического руководства, из боевых и самодеятельных организаций в своеобразные административно-распорядительные учреждения, не способные противостоять всяким местническим, узковедомственным и иным антигосударственным устремлениям, не замечающие прямых извращений политики партии в хозяйственном строительстве, нарушений интересов государства… Проведенные партией мероприятия по развертыванию внутрипартийной демократии и самокритики помогли партийным организациям в значительной мере преодолеть недостатки в состоянии партийно-политической работы, сыграли серьезную роль в деле ее подъема».

А дальше начал рубить сплеча: «В партийных организациях еще имеет место недооценка роли критики и самокритики в жизни партии и государства, допускается преследование и гонение за критику. Нередко можно встретить работников, которые без конца кричат о своей преданности партии, а на деле не терпят критики снизу, глушат ее, мстят критикующим. Известно немало фактов, когда бюрократическое отношение к критике и самокритике наносило большой ущерб делу партии, убивало самодеятельность партийной организации, подрывало авторитет руководства в партийных массах и утверждало в жизни отдельных партийных организаций антипартийные нравы бюрократов, заклятых врагов партии… Дело в том, что в связи с победоносным окончанием войны и крупными хозяйственными успехами в послевоенный период в рядах партии развилось некритическое отношение к недостаткам и ошибкам в работе партийных, хозяйственных и других организаций. Факты показывают, что успехи породили в рядах партии настроения самодовольства, парадного благополучия и обывательской успокоенности, желание почить на лаврах и жить заслугами прошлого. Появилось немало работников, которые считают, что «мы все можем», «нам все нипочем», что «дела идут хорошо» и незачем утруждать себя таким мало приятным занятием, как вскрытие недостатков и ошибок в работе, как борьба с отрицательными и болезненными явлениями в наших организациях. Эти вредные по своим последствиям настроения захлестнули часть плохо воспитанных и неустойчивых в партийном отношении кадров. Руководители партийных, советских и хозяйственных организаций нередко превращают собрания, активы, пленумы и конференции в парад, в место для самовосхваления, в силу чего ошибки и недостатки в работе, болезни и слабости не вскрываются и не подвергаются критике, что усиливает настроения самодовольства и благодушия. В партийные организации проникли настроения беспечности. Среди партийных, хозяйственных, советских и других работников имеет место притупление бдительности, ротозейство, факты разглашения партийной и государственной тайны… Одним из наиболее опасных и злостных проявлений нарушения партийной и государственной дисциплины является сокрытие некоторыми работниками правды о действительном положении дел в подведомственных им предприятиях и учреждениях, приукрашивание результатов работы. Центральным Комитетом и правительством были вскрыты факты, когда некоторые работники ставили узковедомственные и местнические интересы выше общегосударственных и под видом заботы о подведомственных предприятиях укрывали от государства имеющиеся в их распоряжении материальные ресурсы, становились на путь нарушения партийных и государственных законов. Известны также факты, когда хозяйственники при попустительстве партийных организаций представляют заведомо завышенные заявки на сырье и материалы, при невыполнении производственных планов допускают приписки в отчетах о выпуске продукции. Появилось немало работников, которые забывают, что порученные их попечению и руководству предприятия является государственными, и стараются превратить их в свою вотчину, где такой, с позволения сказать, руководитель делает все, чего его «левая нога захочет». Большое зло заключается в том, что у нас есть немало работников, полагающих, что партийные решения и советские законы для них не обязательны, вообразивших, что у нас будто бы есть две дисциплины: одна — для рядовых людей, а другая — для руководителей. Такие «руководители» думают, что им все позволено, что они могут не считаться с государственными и партийными порядками, нарушать советские законы, бесчинствовать и творить произвол… Пора понять, что у нас в партии одна дисциплина и для рядовых членов партии, и для руководителей, что советские законы одинаково обязательны для всех советских людей, больших и малых. Для руководителей, повинных в недобросовестном отношении к выполнению решений партии и правительства, допускающих беззакония и произвол, не может быть никаких скидок на их положение… Основной недостаток заключается в том, что некоторые руководители подбирают кадры не по политическим и деловым признакам, а по-семейному, по-приятельски, по-землячеству. Нередко работников, честных и знающих дело, но острых и нетерпимо относящихся к недостаткам и потому причиняющих беспокойство руководству, выживают под разными предлогами и заменяют людьми, имеющими сомнительную ценность, либо вовсе непригодными для дела, но зато удобными и угодными для некоторых руководителей. Вследствие таких извращений линии партии в подборе и выдвижении кадров в некоторых организациях складывается семейка своих людей, связанных круговой порукой, ставящих групповые интересы выше партийных и государственных. Немудрено, что такая обстановка ведет обычно к разложению и загниванию. Так было, например, в ульяновской партийной организации, где часть хозяйственных, советских и партийных работников из руководящей верхушки областной организации морально разложилась, встала на путь казнокрадства, растаскивания и разворовывания государственного добра… Из-за недостаточного руководства идеологической работой и отсутствия контроля за ее содержанием нередко в книгах, газетах и журналах, в деятельности научных и других идеологических учреждений допускаются серьезные ошибки и извращения. В результате вмешательства Центрального Комитета партии во многих областях науки были вскрыты чуждые советским людям нравы и традиции, выявлены факты кастовой замкнутости и нетерпимого отношения к критике, разоблачены и разбиты различные проявления буржуазной идеологии и всякого рода вульгаризаторские извращения. Известные дискуссии по философии, биологии, физиологии, языкознанию, политической экономии вскрыли серьезные идеологические прорехи в различных областях науки, дали толчок к развертыванию критики и борьбы мнений, сыграли важную роль в деле развития науки. Разгромлен аракчеевский режим, существовавший на многих участках научного фронта. Однако в ряде отраслей науки еще полностью не ликвидирована монополия отдельных групп ученых, оттирающих растущие свежие силы, ограждающих себя от критики и пытающихся решать научные вопросы административным путем. Ни одна отрасль науки не может успешно развиваться в затхлой атмосфере взаимного восхваления и замалчивания ошибок; попытки утвердить монополию отдельных групп ученых неизбежно порождают застой и загнивание в науке».