Петр Балаев - Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва

Обе эти категории военных или просто не работали, или больше заботились о согласовании своих решений с теми или иными политическими деятелями, не понимавшими требований военного дела и не раз заявлявшими в разговорах с нами, что военное искусство — буржуазный предрассудок».

Понятно, надеюсь, кто из политических руководителей считал военное искусство буржуазным предрассудком, Михаил Дмитриевич увидел этого чудака на одном из совещаний: «Троцкий, как всегда, безразличный ко всему, что не касалось его лично, сидел с томиком французского романа в руках и, скучая, лениво разрезал страницы».

Если еще процитировать строки, как эти «военные» больше были озабочены пайками, чем службой, как они обжирались, когда страна голодала… Впрочем, рекомендую прочесть мемуары «советского генерала» самостоятельно, слишком много пришлось бы цитировать.

… Статья М.В. Фрунзе произвела эффект разорвавшейся информационной бомбы, как сейчас сказали бы. Впервые военачальник выступил с предложениями о единой концепции строительства вооруженных сил. Нет, военная мысль военспецов-Генштабистов совсем мертвым сном не спала. В военных изданиях того времени появлялись публикации на эту тему, но об этих надрывных потугах сам Фрунзе сказал так, что и добавить нечего: «Одним из наиболее важных вопросов, приковывающих внимание нашей современной военной мысли, является вопрос о так называемой “единой военной доктрине”.

Предметом оживленного обсуждения служил он в статьях, помещенных рядом военных специалистов на страницах ныне уже не существующего журнала “Военное Дело”, к нему же вплотную подходит мысль армейских работников, о чем свидетельствуют протоколы многих военных совещаний, посвящавшихся вопросам реорганизации Красной армии.

Все это говорит о наличии глубокого теоретического и практического интереса, возбуждаемого данным вопросом. Но, к сожалению, дальше простого интереса дело вперед пока не двинулось, ибо до сих пор мы не только не имеем попыток систематизации учений о нашей военной доктрине, но и самое содержание этого понятия является в достаточной степени смутным и неопределенным.

Характерна в этом отношении та разноголосица мнений и взглядов, которая обнаружилась в статьях наших военных специалистов. Вышло буквально по пословице: “сколько голов, столько и умов”. По признанию крупнейших представителей военного мира оказалось, что никаких определенных взглядов у нашего старого генерального штаба по этому основному вопросу военной теории не существует и, даже более того, — нет ясного представления, в чем собственно состоит сам вопрос, нет умения правильно поставить его.

Этот факт, говорящий прежде всего о крайней скудости военно-теоретического багажа, доставшегося нам в наследство от старой армии, способен навести на грустные размышления и по поводу наших дальнейших попыток в этом направлении».

И в этой же статье Михаил Васильевич объясняет это положение с военной наукой — наследство царизма, кадры царской армии, кадры Генштаба, которые не были способны мыслить творчески и инициативно. Болото. А вы говорите: «Есть такая профессия — Родину защищать!». Есть, только если бы фильм «Офицеры» был до конца правдивым, то эту мысль в голову военспеца вбивали бы молодые красные командиры, а не наоборот.

Можно сколько угодно пытаться натянуть на глобус сову с военным образованием, но весь юмор заключается в том, что первыми работу в рамках разрабатываемой доктрины начали Ворошилов с Буденным, корочек об окончании Академии Генштаба не имевшие. Климент Ефремович привез Буденному статью Фрунзе и поставил задачу:

«Ну как, прочитал? — спросил он меня. — Каково впечатление?

— Все правильно! — ответил я.

— Тогда берись за дело. Начинай.

— Сознаю и это. Только с чего начинать? За что браться в первую очередь?

— А за конницу, — снова усмехнулся Ворошилов. — Обобщай опыт Первой Конной, готовь проекты наставлений. Скоро правительство официально поручит нам это…» (С.М. Буденный. Пройденный путь).

Статья М.В. Фрунзе стала основным вопросом обсуждения на совещании по военному вопросу на XI съезде партии.

И здесь Л.Д. Троцкий допустил вновь фатальную глупость. Стремясь предотвратить растущее влияние в Красной армии ленинской группировки, Фрунзе и Ворошилова, он выступил с бешенной и до крайности вздорной критикой идей Михаила Васильевича, выдвинув встречную концепцию «оборончества», которая предполагала задачей армии не полный разгром возможного агрессора, а только оборону собственных рубежей. Взгляды Троцкого о том, что марксистское учение неприложимо к военному делу, отрицание военной науки (он так и заявлял, что военное дело является набором практических навыков, военной науки не существует), вызвали у делегатов полнейшее недоумение. Всем стало ясно, что песенка Председателя РВС спета, это была истерика человека, терявшего почву под ногами.

Выступив на совещании с содокладом, Михаил Васильевич буквально оттоптался на полутрупе «льва революции», к нему, кроме Ворошилова и Буденного, присоединились и выдвиженцы самого наркомвоенмора — командующий Московским военным округом Муралов и Тухачевский, почувствовавшие скорые перемены в руководстве наркомата. На совещании Троцкий оказался в меньшинстве. В ответ он начал уничтожать Красную армию. В прямом смысле слова — уничтожать.

После войны почти 5-миллионные вооруженные силы планировалось сократить примерно до 6ю тысяч. Экономика страны не могла выдержать содержания такой огромной армии, да и необходимости в ней не было, острая угроза войны была временно снята. Вот сокращение это было очень оригинальным. Нормально проведенное, оно могло только повысить боеспособность оставшихся частей, ведь в армии должны были остаться самые ценные для нее кадры — имевшие боевой опыт и особо зарекомендовавшие себя командиры. Однако, случилось совершенно противоположное.

Ситуация с вооруженными силами не могла пройти мимо ЦК ВКП(б), в сентябре 1923 года собрался Пленум партии, посвященный военному строительству. И на Пленуме Л.Д. Троцкий совершил демарш, в ответ на критику и предложение ввести в РВС новых членов, он заседание Пленума демонстративно покинул. В ответ Пленум принял Постановление:

«А) ЦК констатирует что тов. Троцкий, покинув заседание Пленума в связи с речью тов. Комарова, в которой ЦК не усматривает ничего обидного для тов. Троцкого поставил тем самым ЦК в затруднительное положение.

Б) ЦК считает, что тов. Троцкий поступил неправильно, отказавшись исполнить просьбу ЦК о возвращении на заседание, и поставил тем самым Пленум в необходимость обсудить вопрос о составе РВСР в его отсутствие.