Вирхиния Вальехо - Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Я знаю, что в отчаянных поисках денег Эскобар будет все чаще прибегать к похищению людей. А для того чтобы поставить государство на колени, он сотрет с лица земли половину Боготы и все циничнее будет использовать прессу. Он презирает средства массовой информации, которые бичевали его, когда он был со мной (и потому что он был со мной). Из-за этого он даже назвал один из своих домов «Марионетас» – марионетки. Из круга своего одиночества я молчаливо наблюдаю, как мои коллеги, которые осыпали меня оскорблениями за мою любовь к Робин Гуду пайса, встали на колени перед Королем Террора. Все так и прыгают вокруг него словно помешанные. Но на самом деле это он в них отчаянно нуждается. Безумец, страдающий манией величия и одержимый славой, вымогатель и шантажист, как никто знающий цену президентам, он учится манипулировать ими, чтобы продавать свое эго, с каждым днем все более устрашающее и всемогущее, особенно потому, что с каждым часом он становится все уязвимее и все беднее. Марионетки этого кукловода исторических масштабов представляют читателям «Чопо», «Арете», «Томате» и «Гарру» как «военное подразделение Медельинского картеля», а El Mugre – как финансовое. В иностранной прессе Пабло приписываются заслуги борца за независимость родины, возглавляющего организации, подобные ООП, ЭТА или ИРА. Но, в то время как эти организации сражаются за право существования Палестины, независимой Страны басков или отдельной страны Ирландии, военное и финансовое подразделения Медельинского картеля сражаются только за одно «правое» дело: за то, чтобы патрона не экстрадировали.

И пока гибнут тысячи полицейских, наше колумбийское правосудие, карающее с двадцатилетним опозданием, эта вечная игрушка в руках палачей, превращается в жертву своего собственного равнодушия к остальным жителям страны: в 1989 году наркобароны убивают двести работников правосудия. С тех пор ни один судья не отваживается вынести наркоторговцу обвинительный приговор.

В 1989 году я возвращаюсь в Европу со всей информацией, которую мне удалось собрать для Интерпола. Мне кажется, что в вопросах наркотрафика немцы предпочитают работать с ФБР и АДБ, а колумбийской полиции оставляют общение с УБН, к которой не испытывают особой приязни. Честно говоря, в августе того года я не слишком интересовалась политическими событиями в мире и в Колумбии. Мой отец был при смерти, и я очень переживала за свою мать. Только спустя некоторое время я узнала, что 16 августа мой бывший любовник приказал убить судью, который завел против него дело за убийство директора ежедневной газеты. 18-го числа того же месяца он сделал то же самое с комендантом полиции Антиохии, полковником Вальдемаром Франклином Кинтеро, за то, что тот очистил провинцию от людей Пабло, и несколько часов допрашивал Тату и Мануэлу, чтобы узнать, где находится Пабло. 19 августа умер мой отец. В ту же ночь я сообщила матери, что не прилечу в Колумбию на похороны, потому что он никогда меня не любил, а с 1980 года вообще перестал со мной разговаривать.

У меня есть еще одна причина, по которой я не могу в этот тяжелый момент находиться рядом с моей матерью. И этот ужас я не могу разделить ни с кем. В ночь накануне смерти моего отца Пабло совершил преступление, одно из тысяч в его перечне, но от этого не менее ужасное: 18 августа 1989 года 18 головорезов с удостоверениями разведывательного управления В-2 убили человека, который должен быть стать президентом Колумбии. В 1990–1994 годах он наверняка бы набрал шестьдесят процентов голосов, и он, возможно, был единственным действительно честным политиком в те давние дни. За месяц до этого генерал Маса Маркес заменил проверенную охрану на людей, подчиняющихся приказам некоего Хакобо Торрегроса. Я понимаю, что, если я приеду на похороны отца, меня наверняка будут ждать в аэропорту, чтобы допросить относительно Эскобара и частых поездок в Германию. А затем я окажусь в одном из подвалов АДБ или Военной школы верховой езды, в руках дюжины зверей в человеческом обличье. Я также знаю, что СМИ, жаждущие мести, поверят всему, что скажет генерал Маса. Они с восторгом примут любое зверство, которое сотворят со мной АДБ или В-2. И вряд ли они ограничатся избиениями и обезображиванием. Потому что убитого кандидата в президенты звали Луис Карлос Галан. Для Пабло Эскобара он был первым и последним, самым ненавистным и самым главным в его обширном списке врагов, накопленных за всю жизнь, прошедшую под знаком ненависти и самой безжалостной мести.

Через три месяца после убийства Луиса Карлоса Галана по приказу Пабло Эскобара был взорван самолет авиакомпании «Авианка», на борту которого находилось сто семь человек. Этим рейсом должен был лететь галанист Цезарь Гавирия – позже он станет официальным кандидатом в президенты от Либеральной партии Колумбии и займет президентское кресло в 1990 году. К счастью, в последний момент он поменял свои планы. За это преступление подельник Пабло Ла Кика (начальник безопасности Медельинского картеля) будет приговорен к десяти пожизненным заключениям в суде Нью-Йорка. Следствие установило, что взрывчаткой послужил семтекс – проверенный рецепт ближневосточных террористов. Детонатор очень походил на тот, что использовал Муаммар Каддафи для взрыва самолета авиакомпании «Пан Американ» с 270 пассажирами на борту над шведской деревней Локерби в декабре 1988 года. За этот теракт Ливия заплатила миллионные компенсации семьям погибших. Похоже, Маноло эль Этарра все-таки научил Пабло и его людей делать мощные бомбы. Именно так я убедилась в очередной раз, что террористы связаны между собой так же, как наркокартели в моей стране связаны с людьми власти и их окружением.

В ноябре 1989 пала Берлинская стена. Это стало официальным концом эпохи железного занавеса и правления коммунистов в Восточной Европе. В декабре этого же года Джорж Буш отправил войска в Панаму. После свержения генерала Норьеги его переправили в США и судили за торговлю наркотиками, создание преступных группировок и отмывку денег. Ключевым свидетелем по обвинению экс-диктатора в связях с наркотрафиком стал Карлос Ледер, в результате чего срок его заключения был уменьшен с трех пожизненных до пятидесяти пяти лет.

В декабре того же года автобус, начиненный восемью тоннами динамита, разносит в пыль здание Административного департамента безопасности. В живых остается только генерал Маса, и то только потому, что его кабинет был заключен в железобетонную коробку. Результат: сто погибших и восемьсот раненых. Это непрекращающееся действо в стиле Данте заставляет меня сопереживать не погибшим, а оставшимся в живых. Две недели спустя, попав в ловушку, организованную военными, гибнет Гонсало Родригес Гача. Пока страна ликует, что Медельинскому картелю нанесен такой удар, в родном поселке Гонсало, находящемся неподалеку от Боготы и в абсолютном подчинении у El Mexicano, тысячи людей оплакивают своего благодетеля. Я знаю, что с этого момента генерал Маса и картель Кали начнут выступать единым фронтом, наподобие железобетонного блока, что спас генералу жизнь. Пабло же, напротив, остался без своего единственного верного друга и союзника одного с ним уровня. А ему противостоят левые экстремисты, враги Гонсало, объединившие свои усилия с правыми экстремистами, которые со временем превратятся в страшный катализатор ненависти, посеянной Пабло.