Эрвин Бартман - Тяжелые бои на Восточном фронте [Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии, 1939–1945]

Когда русские захватили Берлин, они поотбивали головы Вечным Роттенфюрерам (оберефрейторам) и закатали их в бетон, так что теперь они находятся внутри бетонных колонн у главного входа в бывшее училище в Лихтерфельде. Сейчас там располагается Федеральный архив Германии. Среди немногих оставшихся в живых ветеранов существует мнение, что свежие трещины на колоннах появляются потому, что Роттенфюреры салютуют бывшим выпускникам кадетского училища, когда те останавливаются у колонн, предаваясь воспоминаниям.

Через много лет после окончания войны моим другом по переписке стал Гельмут Мадер. Мы ничего не знали о прошлом друг друга. В 1991 году, путешествуя по Шотландии, мой знакомый воспользовался возможностью и навестил меня в моем доме в Эдинбурге. За беседами о временах, проведенных в «Лейбштандарте», я вспомнил свои кадетские годы, а когда рассказал ему историю про пыль во время уборки казарм, то увидел, как у него изменилось лицо. Надо же, через 50 лет я не сразу признал в нем того самого дежурного в белых перчатках, Смеющегося Дьявола! Впрочем, и он не сразу узнал во мне свою жертву. Первый и единственный раз в своей жизни я увидел тогда, как может покраснеть уже пожилой человек. Мы вместе посмеялись над той историей и, естественно, остались добрыми друзьями.

Гейнц Новотны получил Рыцарский крест в 1944 году. Он пережил войну и умер в 1999 году.

В книгах и на интернет-сайтах часто говорится о том, что командир «Лейбштандарта» Зепп Дитрих, узнав о находке тел наших солдат в колодце в Таганроге, приказал в течение трех дней русских в плен не брать. Конечно, узнав о печальной участи наших боевых товарищей, мы все следующие дни сражались с удвоенной яростью, однако пленных мы все-таки брали. Все то время, что я воевал в 4-й роте, мне никогда не приказывали не брать пленных. Несмотря на жестокости русских по отношению к военнопленным ваффен СС, нам всегда приказывали обращаться с пленными русскими солдатами так, как мы бы хотели, чтобы они обращались с нами. Я своими глазами видел, как некоторые наши солдаты из «Лейбштандарта» помогали раненым вражеским бойцам перевязывать раны. Конечно, никто не слышал слов возмущения по поводу пыток наших солдат, тела которых были обнаружены в том колодце. Очевидно, их убийство не считается военным преступлением.

В наши дни нет недостатка в книгах, описывающих войска СС и их преступления. На мой взгляд, многие эти тексты (особенно на английском языке) написаны историками из вторых, а то и из третьих рук – притом людьми, материально заинтересованными в том, чтобы выдавать сенсационные и недостоверные версии событий. В особенности это касается рассказов историков о том, что после взятия Таганрога солдаты дивизии «Лейбштандарт» совершили массовое убийство раненых русских в госпитале. Однажды я дал интервью одному такому «историку», и он написал книгу, в которой полностью проигнорировал мой рассказ о таганрогских событиях. Когда я указал ему на это, он только махнул рукой и сказал, что подобные факты не помогут ему хорошо продать книгу. Но именно моя рота сражалась на этом участке фронта, и я утверждаю, что данный эпизод не имел места.

Сразу после взятия Таганрога мне пришлось побывать в этом госпитале, чтобы передать записку одному раненому унтерштурмфюреру. У нас у самих было много раненых, поэтому мы заняли госпиталь для своих нужд. Как многие у нас в дивизии, я перед самым наступлением на Ростов-на-Дону подхватил расстройство желудка и провел там несколько дней. Не было там никаких тел, не было крови на стенах или на полу. Поверьте, если людей убивают из боевого оружия в закрытом помещении, это очень заметно. Конечно, возможно, русские эвакуировали раненых. В конце концов, им же удалось незадолго до нашего вступления в Таганрог вывезти несколько заводов.

Если уважаемый читатель не верит свидетельствам ветерана войск СС, я приведу всего два общеизвестных примера того, как русские старались скрыть правду и ввести в заблуждение мировую общественность. Первый пример: в лесу возле Катыни близ Смоленска русские убили более 20 тысяч представителей польской интеллигенции и офицерства. Когда они вновь заняли Смоленск, то немедленно разрушили мемориал полякам, сооруженный немецкими оккупационными властями, и принялись собирать свидетельства причастности немцев к этому злодеянию. 24 августа 1943 года Черчилль, уже зная полную правду, заявил Советам: «Мы, безусловно, категорически против всяческих «расследований», проводимых Международным Красным Крестом или любыми другими организациями на территории, оккупированной Германией».

Второй пример. Насколько мне известно из книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», в ней упоминается о том, что немецкие войска в Таганроге обнаружили железнодорожный состав, все вагоны в котором были облиты бензином и подожжены. В самих вагонах находились сотни обгоревших тел узников ГУЛАГа, которых большевики сожгли заживо. Зачем такая нечеловеческая жестокость? Может, это был акт милосердия, позволявший избавить узников от участи попасть в руки немцев? Или это было стремление заставить замолчать многие рты, которые с радостью донесли бы до всего мира правду о жестокости товарища Сталина, верного союзника американцев и англичан? Война – это грязное дело, и никто не заставит нас поверить, что союзники всегда занимались им в белых одеждах.

Мы отступили из Ростова-на-Дону вопреки приказу Гитлера, и командующий группой армий «Юг» многоуважаемый Гердт фон Рундштедт был снят с должности за его решение оставить город. Однако это было верное распоряжение, которое спасло нас от полного уничтожения. Совершенно ясно, что по крайней мере некоторые немецкие высшие офицеры не всегда слепо выполняли приказы, исходившие из Берлина.

Возможно, читатель не поверит, что солдаты дивизии СС давали кров жителям, у которых не было крыши над головой, и такое я видел собственными глазами. В условиях столь сурового климата легко проникаешься симпатией к местному населению. И несмотря на многочисленные истории о недостойном поведении солдат дивизии «Лейб-штандарт», должен сказать, что большая часть населения Украины хорошо относилась к нам. В нашей роте никогда не было разговоров об «унтерменшах» («недочеловеках»). Наоборот, мы уважали смелость украинцев и стойкость русских солдат. На том этапе войны многие жители занятых нами территорий откровенно радовались своему освобождению от сталинского коммунистического режима.

Совершенно очевидно, что отец Хойса воспользовался своими многочисленными связями, чтобы устроить своего сына в «Лейбштандарт». Служба в таком элитном соединении – бригаде, позже дивизии СС, носившей имя Адольфа Гитлера, – открывала после победы Германии широчайшие возможности. До сих пор сомневаюсь, простое ли совпадение, что первым президентом Федеративной Республики Германии стал в 1949 году человек, также носивший эту фамилию, – профессор Хойе.