Аполлон Давидсон - Сесил Родс — строитель империи

Как раз тогда Крюгер, президент Трансвааля, решил проложить железную дорогу через Мозамбик, чтобы хоть как-то ослабить зависимость своей страны от окружающих ее английских владений. Но это неизбежно означало ослабление связей Трансвааля с Капской колонией и в какой-то мере ударяло по доходам нарождающейся бурской буржуазии Кейптауна и всей Капской колонии.

Родс, конечно, тут же продемонстрировал капским бурам свои симпатии. Ну, а они помогли ему утвердиться в кресле премьер-министра.

Теперь он не только богат, но и могуществен. Теперь, наконец, можно переходить к завоеванию вожделенных земель, так неопределенно названных в хартии. С чего же начать?

Прежде всего Родс решил направить в Булавайо полномочного представителя «Привилегированной компании». Нужен был не просто соглядатай, а человек, который посвящен в замыслы Родса и мог на месте принимать решения.

Выбор Родса пал на врача Джемсона. Джемсон — ровесник Родса — в это время был уже одним из самых близких ему людей. Отчасти, может быть, потому, что больной Родс верил ему как медику. Но главное, Джемсон всегда готов был участвовать во всем, что бы ни предлагал Родс.

Имя Джемсона (англичане произносят — Джемисон) упоминается во всех книгах по истории международных отношений тех времен из-за вызвавшего бурный скандал «набега Джемсона», попытки захватить Трансвааль в 1895 году. Кроме того, в историю Южной Африки он вписал себя как администратор Родезии, а в начале нашего столетия и как премьер-министр Капской колонии.

В те времена, когда Родс отправил Джемсона к ндебелам, о нем еще мало кто слышал. Вся дальнейшая деятельность Родса была уже неразрывно связана с «доктором Джимом», но тогда, в конце 1889-го, он выполнял первое важное поручение Родса. Он явился к Лобенгуле 17 октября, еще до официального подписания хартии, и стал добиваться разрешения на приход родсовских «золотоискателей». Лобенгула уже знал Джемсона — тот побывал в Булавайо первый раз в апреле — и встретил его словами:

— Что хорошего будет, если ты наговоришь мне еще больше лжи? Пусть приезжает сам Родс.

Джемсон через переводчика ответил, что Родс не может явиться сейчас, но позже обязательно приедет. В течение нескольких месяцев Джемсон пытался получить желанное разрешение. Он приезжал, уезжал, уговаривал, грозил. Пытался использовать свои медицинские познания, лечил Лобенгулу от подагры, ослаблял ему боли наркотиками.

Пришла, как всегда, поддержка и от английских властей. В начале февраля 1890 года в Булавайо прибыло посольство королевы Виктории — трое рослых офицеров королевской гвардии в кирасах и яркой красной форме. Они привезли уведомление о хартии, о поддержке компании королевой Викторией и о назначении в Булавайо английского резидента.

Но Лобенгула все противился. Переговоры тянулись до начала мая 1890 года. Джемсон принимал все более угрожающий тон, требуя, чтобы ндебелы «дали дорогу».

— Король, если вы не подтвердите своего обещания и не откроете мне дорогу, я приведу свои белые войска, и, если понадобится, мы будем драться.

Каково было тогда Лобенгуле? Молодые воины требовали войны. Их гнев все время готов был обрушиться на самого инкоси. А что он мог сделать? По рассказам вернувшихся из Лондона Бабияна и Мчете видно было, какая страшная сила противостоит его народу. Да и без этих рассказов он, конечно, понимал, что борьба безнадежна. Разгромили же зулусов десятью годами раньше.

Уйти еще дальше, на север, за реку Замбези? Об этом уже поговаривали. Но сдвинуться с места трудно. Прожили здесь полвека. Ведь раньше их отцы ушли сюда, на север, только после жестокого разгрома. А теперь? Прикажи Лобенгула уходить с насиженных мест, даже не попытавшись помериться силами с белыми, — разве поймут это его собственные воины? Он же сам воспитывал в них сознание непобедимости. Конечно, взбунтуются.

Так что не было у Лобенгулы другого выхода, как надеяться на фортуну, на то, что жизнь сама что-нибудь подскажет.

А пока он вынужден был уступить Джемсону. Понимал — откажись он «дать дорогу», разве это что-нибудь изменит? Скорее всего, только ускорит столкновение.

Джемсон еще не получил от Лобенгулы согласия, а компания уже вовсю формировала отряды, чтобы проникнуть в глубь междуречья, построить форты и закрепиться.

Считалось, что отряды — двух типов. Конная полиция «Привилегированной компании» — она насчитывала пятьсот человек. И сто семьдесят восемь пионеров, которые должны были идти вместе с полицией уже в качестве золотоискателей и потенциальных поселенцев. На деле полицейские мало чем отличались от пионеров. И награда им была положена одинаковая. Каждому обещали во время похода по семь с половиной шиллингов в день, а затем, уже в междуречье, по три тысячи акров земли.

Надежды и мечты, конечно, связывались не с этими акрами, пусть даже их будут тысячи. Многие ли из этих людей собирались остаться тут на всю жизнь? Едва ли. Но Родс сулил пионерам то, что так влекло, так манило конкистадоров всех времен, — золото.

Родс обещал каждому пионеру по пятнадцать участков для поисков золота. А кто знает, может, там, за рекой Лимпопо, ждут и алмазные россыпи, новый Кимберли…

У большинства из этих людей не было ни гроша, а Родс говаривал им: «Держитесь за меня, и я отправлю вас домой миллионерами».

Родс умело вербовал себе армию, как раньше ловко сооружал «манишку». Ее составили аристократы. А кто пошел в пионеры? Кто завоевывал Африку, создавал империю? Писали о них восторженно: «Это были люди, каких любил Родс: большинство — британской крови, из всех слоев общества; ремесленники и горняки стояли в одном ряду с отпрысками знатных семей — среди них даже несколько известных игроков в крикет — й бравыми юными голландцами. Все — в расцвете молодых сил, исполненные жаждой приключений».

Лишь через несколько десятилетий стали появляться кое-что проясняющие мемуары. Вот воспоминания «Черные границы. Приключения пионера конной полиции Сесила Родса в Африке». Я уже упоминал их, говоря о золотой лихорадке. Они изданы в 1932 году, через сорок два года после самих событий. Автор, Сэм Кемп, и тогда еще преклонялся перед Сесилом Родсом. Но вот пионеры и их поход в его книге никак не выглядят идиллическими:

«Никому из кандидатов не задавали вопросов об их прошлом», — писал он. Значит, действовало то же правило, что и при приеме во французский Иностранный легион, в котором мог найти убежище любой преступник. «Требовалось только безупречное здоровье, и одного за другим отсеивали из-за малейших дефектов». Врачи осматривали каждого «от зубов до ногтей». Легко представить, что это были за люди, «каких любил Родс». Не о таких ли писал Киплинг?