Сергей Васильев - #Как это было у меня. 90-е

Много времени нам не требовалось, мы уже давно составили этот план и даже какое-то время ходили с ним в Центробанк.

Панов его просмотрел, в принципе одобрил, не особо вдаваясь в детали, и мы договорились назавтра ехать в Тверь.

– На чем вы поедете? – спросил я его.

– На машине. У меня же нет водителя, как у вас, банкиров, – ответил Панов и иронично улыбнулся.

Тогда, летом 1996-го, у руководителя Департамента санации коммерческих банков ЦБ РФ… не было водителя!

Я не стал ему предлагать ехать в моем автомобиле, в нашей ситуации в тот момент это было как-то не комильфо. Потому я спросил, могу ли я подсесть к нему, чтобы по дороге пообсуждать кое-какие вопросы. Он согласился, на том мы и договорились, а я своему водителю сказал, чтобы тот ждал меня у тверского офиса банка.

Мы выехали утром на Ленинградское шоссе, Панов сидел за рулем. Ленинградка оказалась на удивление пуста. Машины на трассе были, но не так уж много. За прошедшие пять лет я бесконечное число раз ездил по этой дороге, в Тверь и обратно. Она и раздражала меня, и одновременно воспринималась как нечто привычное. Больше всего в этой трассе меня напрягало то, что она была двухрядной. То есть одна полоса туда – и, через сплошную, другая, в обратную сторону. Чтобы ехать быстро – а я всегда хотел ехать быстро, – нужно было все время кого-то обгонять, периодически вылезая на встречку.

Но еще больше меня раздражали водители разных «жигулей» и «москвичей», медленно плетущиеся в своем ряду и не желающие хотя бы чуть-чуть сдать вправо, чтобы можно было их обогнать, не пересекая сплошную полосу. Я все время ругался на этих «тормозов», когда сидел в салоне нашего «мерседеса»: «Ну что вам стоит сдать вправо? Ну вы же видите, что мы спешим!»

У Панова была какая-то старая иномарка, а может, и «жигули», я уже не помню. Но вот что я хорошо запомнил, так это то, что ехал он тогда медленно, очень медленно! Точнее, он ехал ровно с той скоростью, которая была разрешена: в черте города – около 60 километров в час, на трассе – 90.

Но это было безумно медленно!

И главное, он ехал впритык к сплошной и никому не давал себя обогнать. Где-то через час нашего неторопливого движения он стал мне рассказывать, что очень любит соблюдать правила, ездить именно так – ме-е-едленно и размеренно, не замечая всех этих раздраженных водителей разных «мерседесов» и «БМВ».

«Я буду ехать ровно по своей полосе с той скоростью, какая разрешена! И пусть они мне там сигналят сколько хотят, – радостно улыбался Панов, оглядываясь на мигающую и гудящую ему сзади очередную иномарку. – Ха-ха-ха! – радостно смеялся он. – Сигналь, сигналь, а я буду ехать медленно, так, как положено».

А я сидел пораженный и молчал. Впервые я сам оказался внутри этих медленных «жигулей», которые столько лет меня раздражали! Оказывается, здесь тоже кипели страсти, тоже был свой жизненный принцип…

… Завершился кризис Тверьуниверсалбанка – ЦБ отозвал у него лицензию на совершение банковских операций. По словам сотрудников ЦБ, поспешность отзыва связана с тем, что возникла угроза интересам кредиторов банка. Речь идет о возможности несанкционированного временной администрацией вывода из Тверьуниверсалбанка части ликвидных активов.

Весь тот месяц, пока развивался кризис в банке, я внутренне на что-то надеялся.

Мы все на что-то надеялись. Никаких объективных предпосылок для спасения или для того, что кто-то придет и даст нам денег, мы уже не видели.

Но человек всегда живет надеждой.

Очень трудно принять неизбежное, очень трудно окружающим и самому себе признаться, что все кончено. Что весь этот огромный механизм, который ты запустил, все люди вокруг, работающие с тобой, – все это перестанет двигаться в один момент! В этом ты не можешь признаться себе, этого не желают принимать твои друзья, семья. Все хотят, чтобы все продолжалось, все крутилось, как и раньше.

Но конец приближался – и приближался неизбежно!

Я приехал поздно вечером домой, и мы всей семьей, как обычно, сели ужинать. Я, Рита, теща и дети – они тогда еще были маленькими, от трех до шести. В тот день, как и весь последний месяц, я чувствовал напряжение и усталость.

Периодически в домашних разговорах я упоминал о том, что у нас какие-то сложности, что мы боремся и т. п., но о глубине проблем я никому из близких не рассказывал.

Надо заметить, что за все пять лет бизнеса я вообще мало говорил жене и домашним о каких-то деталях наших банковских дел. Все так быстро развивалось, что я и сам не успевал усвоить происходящее и тем более не мог как-то стройно объяснять семье, что и как происходит у нас в банке.

И с какого-то момента дома я перестал рассказывать о работе вообще. Мы обсуждали друзей, их жен, детей, какие-то общие истории, слухи, интриги, но не дела. Так у нас в семье повелось. Потому периодические мои упоминания о проблемах никто в семье – ни жена, ни теща, ни родители (те вообще были далеки от всего этого) – всерьез не воспринимал.

Да и мне самому просто не хотелось погружать близких во все это.

Что бы я сказал, если бы они меня спросили: «А что мы будем делать, если?..»

Если завтра – конец?

Я не знал ответа и потому боялся вопроса. И упоминал о проблемах лишь вскользь.

В девять вечера мы сели за стол и включили, как у нас водилось, телевизор. Мы всегда ужинали под новости ОРТ.

Диктор рассказывал про победу Ельцина и проигрыш Зюганова – только что закончились выборы. Комментаторы объясняли причины успехов одного и неудач другого. А сразу после блока «Политика» диктор перешел к экономическим новостям и объявил: «У нас в гостях председатель Центрального банка России Сергей Дубинин, и мы поговорим о том, что происходит сейчас в банковской сфере. Если конкретнее, то нас, зрителей, волнует вопрос: что происходит с одним из ведущих российских банков – с Тверьуниверсалбанком?»

В то мгновение мы все замерли за столом – это было для меня в тот момент абсолютно неожиданно!

Я – и вся семья, – онемев, уставились в телевизор.

Дубинин рассказал примерно следующее: «У банка проблемы, он вложил много средств в офисную недвижимость и в разные кредиты, а кроме того, у него большая вексельная программа по всей стране. Мы, Центральный банк, ввели в Тверьуниверсалбанке временную администрацию. Она уже несколько недель работает там, но мы увидели, что руководство банка и в Твери, и в Москве начало проводить какие-то сомнительные операции, похожие на вывод активов, и потому Центральный банк принял решение отозвать лицензию у Тверьуниверсалбанка».