Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

Министр внутренних дел Борис Грызлов, поколебавшись, сказал:

— Сегодня было с болью принято решение показать борьбу с коррупцией на всю страну.

Голос его дрогнул в нужном месте. Да, Борису Грызлову сейчас больно, быть может, больше, чем всем остальным. Ведь это он руководит борьбой с коррупцией. Так же, как и борьбой с оборотнями. Так же, как и самими оборотнями.

Почему же было принято это нелегкое решение?

— Телеграммы пришли, — объяснил он, — от руководителей в регионах, которые поняли, что можно достичь каких-то результатов в борьбе с коррупцией.

Я думаю, что они поняли это с болью.

Владимир Путин кивнул и предложил задавать вопросы.

— Меня, как оперативного сотрудника, интересует, что наш контингент становится все более образованным и читает новый Уголовно-процессуальный кодекс, — поделился своей болью младший лейтенант. — А там записано, что легко можно отказаться давать первичные объяснения. Вся следственная проверка тогда теряет смысл! Надо внести изменения в УПК!

— Это предметно, — нахмурился президент. — Я дам поручения в администрацию президента рассмотреть этот вопрос. Не должны они уклоняться…

Оказывается, новый УПК можно так запросто менять. Мне, конечно, возразят: изменения вносит сама жизнь. От себя добавлю: в лице лейтенанта милиции.

Миниатюрная девушка-милиционер Алина Тимашева из Краснодара заявила, что законы в нашей стране должны быть как можно более тоталитарными.

— Тот тоталитаризм, который вы имеете в виду, имеет свое собственное значение. Я согласен, законы должны быть жесткими, но в демократической стране — демократическими.

— Но только жесткими! — тоненьким голосом жалобно попросила Алина.

— Ну хорошо, согласен, — кивнул Владимир Путин.

Лейтенант Квашнин из милиции на транспорте также высказался насчет проблемы сбора первичной информации.

— Надо менять и Административный кодекс. В коммерческих организациях ответы на наши запросы не дают, — пожаловался он. — Возможны ли санкции к ним в ближайшее время?

— Я боюсь в окончательном виде формулировать. Все должно быть взвешено, не должно быть тирании, — произнес Владимир Путин.

— Происходит сращивание органов власти с преступностью, — выступил еще один молодой милиционер. — Это правильно?

— Но нельзя забывать и о положительном в развитии российского бизнеса, — ответил господин Путин. — В их поддержке и состоит смысл нашей экономической политики. Только чтобы некоторые не пытались руководить этим процессом за какой-нибудь откат. И в армии были громкие дела с большими посадками, — напомнил он. — Мы и должны будем это делать. Не нужно упускать эту работу ни на одну секунду. Сегодняшний уровень коррупции говорит о многом. Будем делать это спокойно, без рывков, но уверенно и жестко.

Лет через десять на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов предложил наконец уже начать бороться с коррупционерами. Закон о запрете чиновникам иметь счета и активы за границей, по его словам, не работает, особенно в региональных законодательных собраниях: «Люди продолжают проживать за границей и пользоваться счетами…» При этом идет расхищение бюджета, преступники становятся миллиардерами, «а потом отсидят четыре года, если отсидят, и выходят на свободу пользоваться похищенным!».

Кирилл Кабанов предложил наказывать за хищение бюджетных средств 20-летним сроком заключения и не выпускать, пока преступник не вернет все награбленное.

— Посадить в зиндан и ждать, пока отдаст! Может быть, и так… — вслух рассуждал замечтавшийся Кирилл Кабанов.

А Ирина Хакамада из-за другого края стола грозила ему милым кулачком. Впрочем, грозила совершенно серьезно и даже как-то отчаянно, отчего это смотрелось еще милее.

Ей, видимо, не нравились такие суровые меры.

— И по поводу Костромы, насчет строительства объездного моста, — неожиданно и торопливо сказал профессиональный борец с коррупцией Кирилл Кабанов. — Мы проработали вопрос, нужен ведь мост…

Господин Путин кивком головы согласился, что нужен, но остальные инициативы борца с коррупцией Кирилла Кабанова назвал «жесткачом»:

— Но если сами правозащитники считают, что такое возможно, то можно подумать…

Заседание шло уже три часа, и господин Путин собирался его закончить уже несколько раз, и даже закончил и собирался встать, когда Ирина Хакамада все-таки успела вставить, что, если так все и закончится, «пресса напишет, что вы поддержали Кирилла» (Кабанова с его идеей сажать коррупционеров на 20 лет и заставлять их возвращать награбленное с использованием зиндана. — А.К. ).

— А это очень плохо, особенно сейчас, это плохой сигнал для рынка!

— Ира, пожалуйста, — кивнул господин Путин.

Тогда Ирина Хакамада рассказала Владимиру Путину о разнице между российской и китайской системой управления и наказания. Китайская, которую она поставила в пример, предусматривает, во-первых, нулевую таможенную пошлину на ввоз товара, лишая чиновников стимула давать себя коррумпировать, «а если он берет и дальше, то расстреливают».

Закончила она мирно:

— Я не против Кирилла Кабанова, но у нас же среда такая…

Теперь уже он мог показать ей кулачок.

— Я правильно понял, — переспросил господин Путин, — что вы сторонница смертной казни?

— Только после того, — заявила Ирина Хакамада, — как будет введена нулевая таможенная пошлина…

Видимо, она уверена, что нулевой пошлины не будет никогда, а тогда и смертная казнь не будет востребована.

— И чем это лучше Кирилла Кабанова? — пожал плечами Владимир Путин, решивший, видимо, уловить в ее замечании только мысль о том, что смертной казни за коррупцию она не исключает.

Если смотреть так, то это даже хуже Кирилла Кабанова.

Старший лейтенант из Амурской области обратился со своей болью:

— С принятием нового УПК изменилось положение подозреваемых, выпускаемых после задержания.

— Что, не можете наладить работу с судами? — с преувеличенной тревогой спросил господин Путин.

— Вообще трудно стало задержать человека! — в сердцах признался старший лейтенант. — Раньше делали это через прокуратуру. А теперь надо в суд идти. Потеря времени, понимаете? Я уж не говорю о качестве…

— Тов-а-а-рищ старший лейтенант! — с укоризной, как-то нараспев произнес господин Путин. — Я и не сомневался, что у вас возникнут такие сложности. Но это единственный способ обеспечить права граждан. Практически нет страны в мире, где граждан можно лишить свободы внесудебным способом…

Нет, не убедил. Милиционер сидел явно расстроенный.

— Между прочим, это напрямую касается и вас! Вам тоже нужны такие права!