Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

На столах были сазан под маринадом, колбасная и рыбная нарезка, рыба в кляре, тарталетки с красной икрой, селедка, помидоры-огурцы, фрукты… Здоровая ростовская пища то есть.

Ипподром в Ростове большой, и это хорошо, потому что, как мне рассказали жители соседних домов, он уже предназначен под снос, и места под частные коттеджи хватит нескольким десяткам не последних, прямо скажем, ростовских семей, которые давно уже, видимо, живут с ощущением, что лошади топчут их землю и пылят своими копытами на их участках.

Люди эти уже, наверное, вселялись бы в эти дома, если бы некоторое время тому назад не стало известно, что на ипподром может приехать президент России. И тогда в дышавший на ладан ипподром его владелец успел к приезду президента вдохнуть три миллиона долларов. Ипподром теперь и в самом деле выглядит если и не на три, то уж на миллион долларов точно.

Министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев казался в этот день крайне озабоченным. Это был его день. С уверенностью можно было сказать, что это был день, к которому он готовился по крайней мере весь год.

— Вы же любите лошадей? — осторожно спросил я его.

— По работе, — быстро ответил он.

— И только?

— Нет, ну и бизнес какой-то еще, — так же быстро согласился он. — Теневые ставки на скачках, туда-сюда…

Я не стал спрашивать, шутит ли он. Все было слишком очевидно.

Министр вышел на улицу встретить президента. Здесь, у входа на ипподром, было пустынно. Метрах в двадцати, правда, я увидел рассеянных (по тротуару) горожан как раз из этих двух соседних домов. Их было человек десять.

У служебного входа затормозил какой-то очень серьезный кортеж. Я подумал, что президентский, и не ошибся. Из «шестисотого» «Мерседеса» с номером 001 и буквами «К.РА» вышел президент Чечни Рамзан Кадыров. Он с чувством поздоровался с Дмитрием Козаком. Губернатор Ростовской области обрадовался, увидев его:

— О, либо первый, либо мертвый!

Это выражение господина Кадырова знакомо губернаторам и журналистам уже не первый год. По-моему, оно относится прежде всего все-таки к жеребцам.

Впрочем, чеченский жеребец Джасил жив и здоров, хотя принимает участие не в первых скачках на Приз президента России и все никак не выигрывает их. То есть бывают все-таки случаи, когда слова президента Чечни расходятся с делом.

— Джасил в хорошей форме? — спросил я господина Кадырова, который приехал сюда вместе с сенатором Умаром Джабраиловым и еще с несколькими людьми, которые теперь довольно нервно посматривали на мирных горожан, при виде кортежа инстинктивно сбившихся в кучку у забора.

— В очень хорошей, — подтвердил президент Чечни. — Выиграет сегодня.

— А если не выиграет? — спросил я.

— Не выиграет? — задумался господин Кадыров. — Нет!.. Ну как?.. Выиграет! Я сказал — выиграет!

— А если все-таки не выиграет? — переспросил я.

— Нет, ну я сказал, что дерби выиграет, — резко повернулся Рамзан Кадыров к губернатору Ростовской области, — и что он, не выиграл?!

— Выиграл, — подтвердил губернатор, по-моему, нехотя.

Видимо, в дерби участвовала и ростовская лошадь.

— А вот когда Чавес подъедет, что кричать будем? — спрашивал тем временем Дмитрий Козак министра сельского хозяйства.

— Вива, по-моему, — пожимал плечами господин Гордеев.

Мимо на хорошей скорости, не притормозив, пролетел «Мазерати».

— И какой же русский не любит быстрой езды, знаете? — спросил господин Козак. — Тот, на котором ездят.

Те, кто стоял вокруг, засмеялись. Только Рамзан Кадыров внимательно посмотрел на полпреда и даже не улыбнулся. Я сначала подумал, что президент Чечни посчитал, что тут могут быть оскорблены национальные чувства русских людей, но потом подумал, что, наверное, он просто решал, над чем они тут вообще смеются.

Кортеж Владимира Путина притормозил у служебного входа. Господин Путин исподлобья огляделся по сторонам и кивнул группе снова некстати расслабившихся горожан. За пять-семь минут к этому же входу подъехали Владимир Воронин (ни с кем не поздоровался и не поглядел по сторонам), Ильхам Алиев (внимательно огляделся по сторонам и ни с кем не поздоровался), Ислам Каримов (произвел тот же эффект) и Роберт Кочарян (оглядел всех и поздоровался со всеми).

Наконец я увидел кортеж президента Венесуэлы. Он еще только притормаживал, а на приоткрытых дверцах уже гроздьями висели латиноамериканские юноши, которые были то ли его телохранителями, то ли группой его искренней поддержки.

— Ола! — крикнул президент Венесуэлы окружающим.

— Ола, — заявили они в ответ.

Его юркая охрана уже открывала ему двери служебного входа.

Скачки уже начинались. На президентской трибуне не было ни одного свободного места. Ростовские девушки ходили между столиков и принимали ставки. А надо было бы им принимать поздравления на конкурсах красоты.

Владимир Путин сидел в окружении коллег. Слева от Владимира Путина, наклонившись к нему и постоянно что-то негромко говоря, сидел президент Узбекистана. Этот полукруг замыкал господин Воронин.

Президент Венесуэлы сидел за другим столиком, метрах в двадцати и немного дальше от дорожек. Это был чисто венесуэльский стол, здесь сидели его жена, дочь, две внучки, каждую из которых Уго Чавес с нескрываемым удовольствием примерно раз в полминуты целовал в темечко (мне казалось, ответное удовольствие успело как-то притупиться).

— О, подслушивает! — обрадовался президент России, увидев, что я стою несколькими метрами ниже.

Я сказал, что нет, сейчас подсматриваю, и покачал головой, что, по моей мысли, должно было обозначать: «Ну что здесь у вас можно услышать интересного?»

Господин Путин правильно истолковал этот жест:

— А следующий ГУАМ на Соловках только что предложено провести!

Разве это не интересно, давал, кажется, понять господин Путин.

Он радостно засмеялся. Эта идея ему искренне нравилась. Ильхам Алиев и Владимир Воронин, чьи страны являются активными членами организации ГУАМ (в нее входят Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия, которые, собираясь вместе, пару дней чувствуют себя оппозицией СНГ), осторожно улыбались, показывая, что шутка им тоже нравится, но что это все-таки такая шутка. Я подумал, что на самом деле некоторые из сидящих за столом не только входят в ГУАМ, но, кажется, и выходят из него.

— Вот думаем Виктору Андреевичу (тогдашний президент Украины Виктор Ющенко. — А.К. ) позвонить, посоветоваться, — продолжал Владимир Путин.

— Там ведь ипподрома нет, — сказал я.

— А он там и не нужен, — опять развеселился господин Путин. — Там другие развлечения.

— На кого надо ставить? — спросил я господина Путина, подойдя к нему и президенту Азербайджана.