Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

27 марта 2004 года Владимир Путин в своем вступительном слове на Объединенном форуме народов Кавказа сказал главное: никаких ссылок на то, что Кавказ — неблагоприятный для инвестиций и вложений регион, быть больше не должно.

Теперь польются инвестиции.

— И хотел бы напомнить завещание имама Шамиля, — подозрительно добродушно сказал Владимир Путин. — Надо хранить верность российскому государству и жить в мире и согласии с его народами.

Так и тянет написать, что теперь будут хранить верность и жить в мире. Но что-то удерживает от этого.

Президент Ингушетии Мурат Зязиков громко зачитал свой доклад:

— Слова, только что произнесенные президентом, являются программой для нас всех… Сепаратисты оказались на задворках истории… Давайте же, люди дорогие, поздравим президента с новым доверием народа и выразим уверенность, что теперь дела государства пойдут в гору!

А как, интересно, они шли до этого?

Мурат Зязиков обратился с убедительной просьбой к представителям средств массовой информации изменить представление граждан России «о Кавказе как о регионе тревожной периферии».

— Для этого надо как можно больше рассказывать о Кайсыне Кулиеве, Розе Исимбаевой, Расуле Гамзатове и других таких же сыновьях и дочерях Кавказа, — дал он дельный совет представителям СМИ.

Получивший слово владыка Феофан, чья узкая специализация состоит в разрешении конфликтов на религиозной почве путем мирных переговоров с его участниками, за годы кормления на Северном Кавказе пришел к выводу, что почти все конфликты в этом регионе возникают из-за девушек.

— Стоит устранить причину конфликта, — поделился он своим рецептом, — и сразу наступает долгожданный мир.

В конце своей горячей проповеди владыка Феофан обратился к Владимиру Путину:

— Я мог бы сказать вам: мы, Владимир Владимирович, делаем все, что нужно. Но нет! Это не так. Мы делаем все, что нужно, но постепенно.

Поспорив, таким образом, с президентом, владыка Феофан сел на место. После него слово получил муфтий Исмаил-Хаджи Бердиев. Речь его была полна смирения и конструктивных предложений по благополучному обустройству Кавказа. Но ближе к концу своего выступления муфтий вдруг сорвался:

— Камнем преткновения между мусульманами и православными в Ставропольском крае стала строящаяся мечеть. Эта злополучная проблема…

— Мечеть не может быть злополучной проблемой, — вкрадчиво поправил его господин Путин.

Муфтий в сердцах пожал плечами.

— И вообще, — закончил он, — надо помнить: нас нельзя объединить оружием!

Эти слова прогремели как гром среди ясного неба. Муфтий фактически выступил на стороне сепаратистов, оказавшихся только что на задворках истории. Я обратил внимание, как Ахмат Кадыров быстро отправил записку в президиум. Владимир Путин прочитал ее и кивнул.

Президент Калмыцкого института гуманитарных исследований Нина Очирова рассказала жуткую историю:

— Если по телевидению показывают Туву, то почему-то обязательно барана, из которого достают сердце…

Неожиданно Владимир Путин предоставил слово Ахмату Кадырову (так «выстрелила» его записка).

— Будет мир у нас или нет? — с раздражением спросил Ахмат Кадыров. — Можно сделать! Я давно предлагал: надо в Думе принять закон, который бы преследовал ваххабизм.

В зале раздались уверенные аплодисменты.

— Мы не можем их задерживать за ваххабизм сейчас, — продолжил господин Кадыров. — Они, конечно, будут говорить, что их по-партийному преследуют. Ничего, не страшно!

Понятно, что, если принять такой закон, ему вообще ничего не будет страшно. По такому закону невиноватых в Чечне, похоже, не останется.

— Я знаю положение муфтиев. Когда надо, мы поднимаем их всех! И не помогаем потом. Я понимаю: отделяем религию от государства. А людей мы не можем отделить! Короче, надо дать им зарплаты. Я у себя им уже даю.

А чего в самом деле лицемерить? Когда надо, поднимают в ружье, а денег не платят. У господина Кадырова муфтии, выходит, те же контрактники. И везде должно быть так.

Кроме того, Ахмат Кадыров очень недоволен тем, что в России не меньше 60 равноправных муфтиев.

— Должен быть один, как Алексий II!

Три муфтия, сидевшие в первом ряду, недовольно переглянулись. Сравнение им совсем не понравилось.

Напоследок господин Кадыров обрушился с критикой на «Первый канал» за сериал о российском спецназе в Чечне:

— Этот спецназ уничтожает дебильных чеченцев! Два десантника убивают по 200–300 чеченцев. Хотят, как американцы, кино делать, но не могут! А еще «Первый канал»!

Напоследок Владимир Путин предоставил слово председателю совета ветеранов Волгоградской области Юрию Некрасову. И кажется, чуть не пожалел об этом.

— Уважаемый Владимир Владимирович! Народ вас избрал, народ вас и…

Наступила короткая пауза.

— И поддержит! — пауза все-таки была эффектной.

Взамен Юрий Некрасов попросил президента только об одном одолжении:

— Спасите наши души, Владимир Владимирович!

Конечно, Путин не берет на себя роль покровителя церкви или там защитника веры. Он в такой ситуации скорее подданный этой веры. Этого заблуждения быть не должно. Конечно, одним из главных своих достижений, я думаю, он считает объединение церквей (РПЦ и РПЦЗ) — это да. Для него это, я думаю, почти на уровне возвращения Крыма. Но лишнего-то на себя он все-таки не берет. Хранителем веры, я думаю, является сама церковь прежде всего. Он может быть в крайнем случае таким «охранителем веры».

Но даже эту функцию, мне кажется, Владимир Путин на себя не берет. Мне кажется, он видел свою задачу в том, чтобы после предыдущего патриарха, который был по многим признакам великим человеком, во главе церкви встал очень достойный человек, и — чего греха таить — это должен был быть человек (с точки зрения его администрации), с которым этой же администрации будет легко находить общий язык. Но могла ли она тут чем-то помочь? Или мог ли Путин сам тут чем-то помочь? Мало чем, но мне кажется, что мнение такое, неформальное очень, совсем неофициальное, что Путин поддерживает в такой ситуации митрополита Кирилла и хочет, чтобы именно этот человек был во главе РПЦ, оно сыграло в свое время роль. Не очень маленькую.

Но лишнего брать на себя после этого, после того как митрополит Кирилл стал главой Русской православной церкви, он не хочет… мне так кажется. Я думаю, во многом потому, что ему это и не нужно. Еще и это брать на себя?! Это было бы уже совсем лишним. Ему и своих хлопот хватает, чтобы быть еще и покровителем церкви. Не надо, мне кажется, приписывать ему того, чего нет. Просто он в патриархе и так уверен.

На входе в лагерь «Селигер-2011» тебя встречает то ли сцена, то ли танцевальная площадка, торжественно убранная портретами Дмитрия Медведева и Владимира Путина с каменными или, вернее, отлитыми в граните лицами. Причем Дмитрий Медведев уловимо похож на Леонида Брежнева времен его расцвета, а Владимир Путин — на рядового строителя коммунизма.