Андрей Жариков - Солдатское сердце

— Тогда другое дело, извините, — виновато произнес Петр. — Но почему меня посылаете, чем я заслужил такое доверие?

Майор попыхтел трубкой, подошел к столу.

— А ты садись, чего стоишь? Мы и так видим, что ты вполне годен для особого парада.

Клоков сел. Рядом сел и Молодцов.

— Не знаю, как ты, а я был участником двух парадов, когда служил под Москвой. Торжественные минуты. На всю жизнь запомнились. А этот парад, о котором будет извещен весь мир, — Молодцов указал мундштуком на ордена Клокова, — ты заслужил.

— Спасибо за доверие, — ответил Петр.

На следующий день старший лейтенант Клоков и ефрейтор Козлов прибыли в распоряжение командира сводного полка генерал-майора Г. В. Бакланова.

Пока на фронтах шли приготовления к отъезду в Москву, почти все швейные фабрики и ателье шили парадное обмундирование.

Для личного состава сводных полков срочно ремонтировались в Москве Чернышевские, Алешинские, Октябрьские и Лефортовские казармы, в военных городках приводились в должный вид строевые плацы и дорожки.

Вскоре со всех фронтов в Москву стали прибывать специальные поезда с участниками предстоящего Парада Победы. Полки привезли с собой много знамен разбитых немецко-фашистских частей и соединений, в том числе личный штандарт Гитлера. Вражеские боевые реликвии должна была нести специально выделенная рота. В начале июня личный состав сводных полков в новой парадной форме приступил к тренировкам на Центральном аэродроме. Тренировались в ходьбе впереди строя и полководцы — командующие фронтами, которым предстояло возглавлять на параде свои полки.

Каждый послевоенный день приносил новые заботы, раскрывал драматические последствия войны.

На одной из улиц на здании было красное полотнище со словами: «Мы не завоеватели, а победители-освободители!»

Да, это так, и об этом должен знать немецкий народ. Не допускалось и мысли о том, чтобы привлекать к ответственности за преступления фашистов трудовой немецкий народ. Простым немцам советские люди помогали осознавать свои ошибки, быстрее ликвидировать остатки нацизма и влиться в общую семью свободолюбивых народов.

Большие и трудные задачи были возложены на военные комендатуры. Они создавались в каждом городе и крупном селении. Военным комендантом Берлина еще 28 апреля был назначен генерал-полковник Н. Э. Берзарин, в подчинении которого действовали комендатуры во всех двадцати районах Берлина.

Сразу же после завершения боев Берзарин доложил Жукову, что из 250 тысяч зданий города более 200 тысяч разрушено и повреждено, более трети станций метро затоплены, всюду множество неубранных трупов, городской транспорт стоит, улицы завалены обломками, системы коммунального хозяйства не работают, немцы нуждаются в продуктах питания. Задействовано много тысяч солдатских кухонь для обеспечения населения горячей пищей. Создаются санитарные команды и медицинские пункты.

Вскоре Советское правительство выделило только для Берлина 96 тысяч тонн зерна, 60 тысяч тонн картофеля, 50 тысяч голов скота, сахар, жиры и другие продукты. А в эти дни советский офицер Петр Клоков получил письмо от сестры-учительницы, в котором она сообщала, что к весне многие голодные ребята Сосновки не посещают школу…

Требовалось поскорее не только наладить обеспечение жителей Берлина и других городов Германии продовольствием, но и организовать трудовую жизнь. Из числа трофейного имущества выделялись артелям грузовые машины, семена, лошади и сельскохозяйственный инвентарь, взятые в поместьях немецких баронов.

Много раз приходилось маршалу Жукову встречаться в те дни с руководителями немецких коммунистов, энергично включившихся в работу по ликвидации тяжелых последствий войны и господства фашизма.

Маршал вникал во все берлинские дела и в дела войск по долгу службы: он был назначен Главнокомандующим группой советских войск в Германии и Главноначальствующим советской военной администрации.

В середине мая 1945 года маршал Жуков был вызван в Москву. Из Генерального штаба, где шла полным ходом работа по планированию предстоящих боевых действий на Дальнем Востоке против японской Квантунской армии, Георгий Константинович позвонил И. В. Сталину и получил указание явиться в 8 часов вечера в Кремль. «Не хотят ли меня послать на Дальний Восток?» — мелькнула мысль.

Но разговор был о другом: о предстоящем Параде Победы. Эту идею Верховного Главнокомандующего горячо поддержали члены Государственного Комитета Обороны и присутствовавшие наркомы. Конец мая и начало июня ушли на подготовку к параду.

12 июня Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин вручил Г. К. Жукову третью «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. А через несколько дней Верховный пригласил Жукова к себе.

Лучше самого Георгия Константиновича об этом эпизоде рассказать невозможно. Сталин спросил, не разучился ли Жуков ездить на коне.

«— Нет, не разучился.

— Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.

Я ответил:

— Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам.

И. В. Сталин сказал:

— Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе» [1] Г. К. Жуков «Воспоминания и размышления». М., 1978. Т. 2, 3-е изд. С. 343. .

Но дело не в старости и не в том, что он никогда не садился на коня и не смог бы управлять лошадью, поскольку левая рука не разгибалась в локте. Прозорливый и честолюбивый Верховный решил по-своему: зачем трястись верхом на коне, да еще подвергать себя опасности, если можно и нужно быть выше Жукова, стоять над парадом. Парад — дело военных.

Наконец-то пришел долгожданный, самый торжественный, неповторимый и до слез радостный праздник. Правда, утро выдалось пасмурное, моросил дождь, но настроение у всех москвичей и гостей приподнятое, всюду слышится веселая музыка. Масса лозунгов, транспарантов, песни, счастливые лица.

До десяти часов оставалось несколько минут. Адъютант маршала, бывший кавалерист Алексей Семочкин, подвел белого коня Жукову. Вся грудь полководца в орденах и медалях. Хорошо выезженный конь спокоен. Георгий Константинович похлопал его по шее, сказал ласковые слова. Сел без помощи адъютанта.

Без трех минут десять Жуков на коне у Спасских ворот. Слышна четкая команда: «Парад, смирно!» Вслед за командой прокатился гул аплодисментов. Часы отбивают 10.00.

«Что тут говорить, сердце билось учащенно… — пишет Г. К. Жуков в своей книге. — Послал вперед коня и направился на Красную площадь. Грянули мощные и торжественные звуки столь дорогой для каждой русской души мелодии «Славься!» Глинки. Затем сразу воцарилась абсолютная тишина, раздались четкие слова командующего парадом Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, который, конечно, волновался не меньше моего. Его рапорт поглотил все мое внимание, и я стал спокоен».