Марк Цыбульский - Владимир Высоцкий в Одессе [Документальная повесть]

«В фильм песня не вошла по разным причинам. Основная, на мой взгляд, заключалась в том, что драматургия и стилистика картины не соответствовали напряжению песни, и она выглядела несколько чужеродной» [127] Из письма В. Тучину, 19 мая 1987. Опубл. в сб. «Белорусские страницы». Вып. 41, Минск, 2006. С. 100. .

Второе высказывание принадлежит самого Высоцкому:

« Эта песня из нового фильма Одесской киностудии. У меня перед ними было обязательство, чтобы я до выхода фильма эту песню не пел. Но так как эта песня не попала в картину, они для неё места не нашли, значит, они свои обязательства не выполнили. Я тоже считаю себя вправе эту песню исполнять на зрителях » [128] Цит. по фонограмме выступления: Дубна, Московская обл., ДК «Мир», 10 февраля 1979.19 час. .

О причинах невключения песни в картину Высоцкий, как мы видим, ничего не сообщил, но сказано с явной обидой на режиссёра.

В другой раз Высоцкий высказался более определённо:

« Я начал с песни, которая называется „Пожары". Эта песня написана для картины «Забудьте слово „смерть"» Одесской киностудии. Они долго ко мне приставали, говорили: „Володя, напиши, мы тебе… Вот ты представляешь, как будет звучать. Там всё время будут…"Это грузин, режиссёр этой картины, был мой товарищ. Он, значит, сорок бочек арестантов наобещал, как она будет здорово туда вставлена. Мы её записали с оркестром. Лёша Зубов написал прекрасную оркестровку к этой музыке. Я посмотрел… А потом оказалось, что её там нету » [129] Цит. по фонограмме выступления: Москва, МВТУ им. Баумана, 26 марта 1979. (Второе выступление). .

Сам же режиссёр С. Гаспаров, с которым мне довелось беседовать, во всём обвиняет заместителя председателя Госкино СССР Б. Павлёнка, решительно возражавшего против использования в фильме песни Высоцкого. В разговоре выяснилось, что С. Гаспаров присутствовал при рождении этой песни.

«Песню Высоцкий написал на моих глазах буквально за пятнадцать минут. За пятнадцать минут — клянусь честью! Володя был тогда в завязке. Он сидел и ел шоколад. Он съел, наверное, килограмм шоколада, пока я ему рассказывал сценарий. Он сценарий не читал вообще! Я к нему пришёл со сценарием, думал, что мы сейчас сядем, будем это всё обсуждать. А он говорит: „Расскажи мне сценарий". Я бегал по всей квартире полтора часа, рассказывал ему, прыгал, падал — и он завёлся.

Тут же он взял гитару. Как будто его сверху озарило! И слово за слово он начал придумывать песню. Я ему рассказал свою задумку: „Мне надо, чтоб там были ребята на лошадях без сёдел, бешено скачущие. Русские кудри красиво развеваются. Всё горит, земля горит, всё чёрное". И он тут же — тут же! — начал выдавать мне фразы:

Вы знаете, я непьющий человек, но после того, как я услышал эту песню, написанную на моих глазах, я выпил бутылку водки, как холодную воду. Я прикоснулся к Гению. Это было просто потрясение, я такого не видел никогда в жизни, меня колотило, когда я от него ушёл» [130] Цит. по фонограмме беседы от 9.12.2006. .

Тут надо, видимо, внести уточнение. Существуют восемь листов авторских рукописей работы над песней «Пожары». Все они записаны разными чернилами, то есть, работал над ними Высоцкий в разное время — с августа 1977 года по январь 1978 года, когда на Одесской студии песня была записана с оркестром. Таким образом, явно мемуарист несколько преувеличил. Вполне возможно, что Высоцкий в присутствии Гаспарова записал одну-две строфы, но не более. Работа над песней продолжалась и позднее.

Об этом телевизионном фильме написано столько, что если собрать всё воедино, получился бы солидного размера том. Однако такого рода работа в нашу задачу не входит. Мы остановимся исключительно на участии в «Месте встречи…» главного героя данной повести. Все нижеприведённые высказывания сценаристов, режиссёра и актёров относятся исключительно к теме участия Владимира Высоцкого в создании картины, которую сам режиссёр-постановщик С. Говорухин назвал «народным фильмом».

А. Вайнер, сценарист:

«У нас с братом есть железная и нерушимая традиция: когда в свет выходит наша новая книга, мы получаем авторские экземпляры и первые десять экземпляров принадлежат нашим товарищам и друзьям. Когда вышел наш роман „Эра милосердия" по установившейся традиции мы собрали десятерых любимых друзей. Володя тоже получил от нас экземпляр „Эры милосердия" с нежными и замечательными словами. Задерживаться на застолье он не стал и убежал. Сказал: „Буду лучше читать книгу".

Наутро он примчался. Говорит: „Ребята, я вашу книгу прочитал. Книжка превосходная!" Мы сказали: „Вовочка, спасибо. Идём чай пить. Ты что, только ради этого примчался?" Он говорит: „Да. Впрочем, нет. Я пришёл застолбить Жеглова". — „В каком смысле «застолбить»?" Он говорит: „В буквальном смысле. Вы же не делаете вид, что не знаете, что это — сценарий гигантского многосерийного фильма, и Жеглова в этом фильме хотел бы играть я. И вообще, так, как я, вам Жеглова никто не сыграет".

Мы тут, естественно, съехидничали и сказали: „А чего ты так уж… Неужели, например, Сергей Шакуров сыграет хуже тебя?" Володя задумался… Надо сказать, что одним из характернейших его человеческих качеств была замечательная справедливость. Видимо, повинуясь этому чувству справедливости, он сказал: „Да… Серёжка сыграет, как я". Но мы на этом не угомонились и продолжали ехидничать. Я его спросил: „А Николай Губенко чем бы хуже тебя сыграет?" Тут уже Высоцкий задумался всерьёз — это при той быстроте, которая была ему свойственна! Потом сказал: „Мда… Об этом я не подумал… Коля лучше меня сыграет». Помолчал, потом хитро на нас покосился и сказал: „Да вам-то лучше не надо, вам надо, как я его сыграю!"

Это было смешно, и это было правильно, и в этом мы сами себе быстро отдали отчёт. Тот срез жизненных отношений, та психологическая и человеческая характеристика времени, которая была нам нужна для сорок пятого года, для начальника тогдашнего ОББ в МУРе Жеглова, Высоцкому была в высшей мере свойственна. Он то время хорошо знал, понимал и, я бы сказал, всей кожей чувствовал… Он, как никто, понимал психологию тогдашних сыщиков, понимал их человеческую суть, их идеалы, их устремления, их жизненные мотивации и задачи.

Когда мы писали сценарий, то делали его уже с определённым прицелом — на Володю. В нашем романе Жеглов имеет иные внешние характеристики. Он у нас там большой и плечистый красавец. Это надо было менять, потому что Володя был сухонький, не такого уж высокого роста. Так что некоторые вещи надо было перестраивать применительно и к типажу, и к характеру Володи Высоцкого, что мы и делали с нашим полным удовольствием.