Владимир Хомичук - Паренек. Документальная повесть

Корректор Мария Черноок

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

Редактор Анна Сусид

© Владимир Хомичук, 2021

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0050-9008-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Дедушка, ты чего не спишь?

– Не знаю, что-то не спится, думки всякие в голову лезут.

– Какие думки?

– Да разные, старческие.

– Ну деда, ну скажи, мне же интересно. Я тоже иногда думаю, думаю и не могу уснуть.

– И о чем же ты думаешь?

– А вот почему у нас речка совсем высохла? Раньше хоть рыбу можно было половить, я все щуку мечтал большую поймать, а теперь и мечты этой не стало, хотя иногда снится.

– Если очень-очень захочешь, то поймаешь.

– Да где же я ее поймаю: речка-то высохла.

– Захочешь – и в сухой речке поймаешь свою щуку.

– Да нет же, деда, не поймаю, не обманывай, не может этого быть.

– Может, может. Все может быть, если очень захотеть. Спи, завтра пойдем ловить твою щуку.

– Обещаешь?

– Обещаю, спи давай.

Вовка уснул и во сне увидел, как поймал большую блестящую рыбину. Она была красивой и искристой, вся сверкала на солнце, такая скользкая и капризная, все вырывалась из рук.

Утром он проснулся и позвал дедушку. Тот не откликался. Вовка встал, умылся и почистил зубы. Вышел во двор и опять позвал деда. Но его нигде не было. Тогда Вовка решил его поискать, вышел за забор и побежал к речке. Слава богу, она находилась рядом с домом: метров сто от силы. В ней так приятно было купаться, переплывать под водой на другой берег, а потом сохнуть, греться на солнышке и сидеть под ивой с удочкой. Речка и раньше не выглядела широкой и полноводной, а сейчас воды почти не стало: лето выдалось очень жаркое и сухое.

Дед сидел под ивой: там, где всегда любил устраиваться Вовка, и где его всегда находили, когда он опаздывал к обеду.

– Деда, ты чего тут сидишь? Я уж тебя обыскался.

– А я вот сижу и тебя жду. Щуку-то ловить будем?

– Как ловить? Воды же нету, вон там еще течет немного, а тут вообще песок.

Не отвечая, дед достал удочку, размотал леску, нацепил на крючок толстого червяка, размахнулся и закинул.

Сидели они так некоторое время, всё молчали. Вовка смотрел на песок, ждал. Надолго его не хватило, ближе к полудню он побежал домой. Дед сказал, что обед нужно только подогреть, он с утра уже все приготовил. Где-то к пяти Вовка прибежал опять.

– Деда, ну вот видишь, ничего нету. Я же тебе говорил, что это невозможно.

– А я тебе говорил, что надо очень захотеть. А ты вот не хочешь, все бегаешь туда-сюда.

Вовка обиделся, насупился, но сел рядом с дедом. Он решил не уступать и стал молча глядеть на песок.

День подходил к концу. Солнце садилось, и вокруг стало темнеть. Когда уже почти ничего не было видно и у Вовки начали слипаться глаза, дед вдруг весь напрягся, привстал, а потом ловким и резким движением вздернул удочку кверху, потянул на себя, и в лучах уходящего солнца Вовка увидел переливающуюся, поблескивающую, извивающуюся ЖИВУЮ щуку.

Паренек, родившийся в городе Копейске Челябинской области, в возрасте пяти лет приехал на родину своего отца, где тот купил дом в отдаленной глухой деревне. Белоруссия малышу не понравилась: сверстники встретили его враждебно. Почему? И говор у него был не тот, и вел он себя «не как все», «не как надо». Тогда человечек стал интересоваться у родителей, кто он, откуда и зачем. Ему объяснили, что папа его – белорус по рождению, но в родной деревне прожил только до четырнадцати лет, потом стал беспризорником и пустился в скитания по Советскому Союзу, скрываясь от властей, пытавшихся посадить его в тюрьму по статье за беспризорность. Мама была русской и говорила более или менее правильно. И тогда паренек решил быть самим собой – русским. После окончания средней школы с золотой медалью он поступил в Минский институт иностранных языков, откуда после первого курса его призвали в армию. Вернувшись рядовым, но членом КПСС, он стал секретарем комитета комсомола института. После появления на политической арене светлого лика Михаила Горбачева юноша понял, что СССР скоро придет кирдык, и решил уехать за границу, начать новую жизнь. На очередном заседании комитета партии института он бросил на стол билет члена КПСС, покрыл всех присутствующих отборным русским матом, забрал свой красный диплом и уехал в Испанию. Там устроился на работу в частную академию иностранных языков и стал преподавать английский язык испанским ученикам. Спустя год университет Сарагосы объявил конкурс на должность преподавателя русского языка как иностранного. Он подал документы, победил и стал деканом факультета русского языка, а также единственным преподавателем на факультете. Других ставок тогда не существовало. Проработал он там семь лет, но затем его уволили, так как власти созвали новый конкурс на замещение его должности – официальный, государственный, чиновничий, на который он даже и документы подать не мог: у него не было испанского гражданства, и до сих пор нет. Не хотел он превращаться в доморощенного испанца, и сейчас не хочет. Тогда он создал свое собственное частное переводческое бюро и превратился, сам того не желая, в бизнесмена. Но в 2001 году, после одиннадцати лет проживания в Испании, приобретения собственного дома и трех машин, накопления значительной суммы на банковском счете, все закончилось. Произошло ДТП. Затем – четырнадцать лет прозябания в инвалидной коляске, и всё. Грустная история, но, к сожалению, не оригинальная и не единственная в своем роде, а достаточно распространенная.

Четырнадцать лет «прозябания» в инвалидной коляске – это неправда, не про него. Когда он начал приходить в себя, лежа на больничной койке, то долго не мог понять, что вообще с ним происходит, почему это вдруг, ни с того ни с сего, его тело ему не подчиняется. И окружающие его люди (откуда-то появившаяся мать, врачи, медсестры, друзья, жена, сын, любовница) как-то странно на него смотрят и относятся как к слабоумному. Потом его любимая женщина (которую он-то тогда считал именно любовницей, а не близкой и родной) стала ему объяснять, что случилось. Рано утром он позвонил ей и сказал, что не сможет, как обычно, заехать за ней, чтобы вместе поехать на работу в переводческую фирму, где они были компаньонами. Пообещал приехать попозже и… Исчез на все утро. Бедная женщина не знала, что и думать: такого он еще не вытворял, а вытворял он много чего, уж она-то была в курсе. Потом, уже под вечер, к концу рабочего дня ей позвонили из клиники и попросили приехать, чтобы удостовериться в установлении личности такого-то пациента, находящегося в коме после дорожно-транспортного происшествия, произошедшего в семидесяти километрах от города на горной автомагистрали. Спускаясь с горы, он не справился с управлением на повороте, вылетел с трассы и свалился в ущелье, откуда его подняли на вертолете и привезли в клинику. Диагноз звучал странно: ТСМ в сочетании с ЧМТ. Он не понимал этих аббревиатур ни по-испански, ни по-русски. Да к тому же вспомнил украдкой подслушанный разговор врача с его матерью: