Василий Авченко - Фадеев

В чистом поле — надгробие: братская могила двухсот красных партизан, погибших в бою 5 апреля 1920 года.

Раненый Булыга, вспоминал Марченко, «держался молодцом». Сказал: ранен не смертельно, подожду, пока перевяжут других. Введя в раневой канал зонд, фельдшер увидел: кость не задета, пуля прошла насквозь сквозь мышечную ткань. «До свадьбы заживет», — сказал Ветров-Марченко. Булыга улыбнулся и ответил: «Я тоже так думаю».

Но идти Фадеев не мог. Игорь и партизан из бывших жандармов Жиляев подхватили Булыгу на руки. «Ах, Саша, ах ты мой бедный… Ну что мне с тобой делать?!» — кричал Сибирцев. Увидел конного партизана, приказал остановиться, тот не послушал, Игорь крикнул: «Стой, убью!» «Я верю, что он убил бы, если бы тот не остановился, — писал Фадеев. — Взяли у него лошадь. Меня посадили на эту лошадь… Двадцать семь километров проехал на этой лошади без перевязки. В деревне Калиновка, куда мы отступили, я уже лежал перевязанным. Игорь пошел меня отыскивать. Нашел, ни слова не говоря, положил голову на грудь, полежал молча минут пятнадцать. Это было единственное проявление нежности с его стороны за все время».

Из Калиновки потрепанный отряд пошел дальше — в тайгу. Партизан Иван Пикуль: «Мы шли по извилистой проселочной тропе, мимо полей и перелесков, через холмы и долины, реки и болота, бережно неся раненых. Иногда приходилось брести по горло в воде, приподнимая носилки с раненым над собой. Какие-нибудь пятнадцать километров пути мы проходили с большим трудом и в следующую деревушку добирались уже ночью, уставшие, измученные. Но донесли всех. В пути мы поочередно отдыхали, носилки переходили из одних рук в другие. В этом нелегком походе и мне не раз приходилось подставлять плечо под носилки, на которых лежал Фадеев». Какое-то время Булыгу нес партизан Семен Пишелка, о чем Фадеев потом вспоминал с особой благодарностью.

От раны он лечился на станции Корфовской, под Хабаровском, в штабном вагоне бронепоезда, наспех сооруженного рабочими Вяземских мастерских. Здесь жили Игорь Сибирцев, Ветров-Марченко, а командовал поездом Пищелка [153] В «Рождении Амгуньского полка» выведен как Шептало. . «Под Красной Речкой на долю бронепоезда выпала нелегкая задача прикрыть отступление, а вернее, бегство наших частей, когда японцы шуганули нас из-под Хабаровска. А потом уже и штаб и основная „база“ бронепоезда была на Корфовской, и вы буквально каждый день выезжали проведаться с японцами под Красную Речку», — писал Фадеев Пищелке в 1950-м.

Всеволод Сибирцев в тот же день 5 апреля был схвачен японцами во Владивостоке и вскоре погиб вместе с Лазо. Игорь переживет его ненадолго — раненый, застрелится в декабре 1921 года под Хабаровском. Тогда же погибнет друг Фадеева Саня Бородкин (по воспоминаниям К. Серова, он был избит шомполами, подбородок разрублен, глаза выколоты).

Из письма Фадеева в Приморье Исааку Дольникову 1 мая 1922 года: «Последнее время в голове… кошмарный винегрет: погибли Санька, Фельдман, Игорь, Харитоша, Серобабин, ранен Володя-маленький, поморозились Гришка и Хомяков, ампутированы ноги у Никитенко…»

За три месяца до смерти Фадеев напишет Ильюхову: «Из той группы молодежи, о которой ты вспоминаешь, остался в живых лишь я один».

Гражданская война была для Фадеева братоубийственной в прямом смысле слова.

В мае — июне 1920 года на потрепанном пароходике «Пролетарий» [154] Прежде пароходик назывался «Казак Уссурийский» и входил в состав Уссурийской казачьей флотилии, а баржа звалась «Казачкой». с баржей «Крестьянка» Игорь Сибирцев и Булыга эвакуируют имущество и вооружение из Имана по Уссури и Амуру в Амурскую область, где формируется Народно-революционная армия Дальневосточной республики. Спускались до станицы Казакевичевой, потом, прячась от сторожевых катеров японцев, шли к левому берегу Амура по протоке, вытекавшей из Амура и впадавшей в Уссури выше Хабаровска. Случалось, приставали к китайскому берегу — покупали консервы, водку, одежду.

Фадеев совершает два не то три рейса. «Рейсы по Уссури в 1920 году — одно из самых счастливых воспоминаний моей юности. Мне было 18 лет. Я поправлялся после ранения, полученного мною под Спасском, еще хромал, но уже было ясно, что все будет хорошо. Все время стояла ясная, солнечная погода, мы много ловили рыбы неводом, и я — по немощности — бывал за повара. В жизни не едал такой жирной налимьей и сомовьей ухи! Постоянное напряжение опасности, наши — иногда кровопролитные — схватки с дезертирами из армии, не раз пытавшимися овладеть пароходом, чтобы удрать за Амур [155] Сюжет рассказа «Против течения». , — все это только бодрило душу», — вспоминал писатель.

Летом 1920 года Фадеев — в Ракитном. Он — комиссар пулеметной команды и редактор партизанской газеты «Шум тайги». Пищелка обучает его украинским песням; в Ракитном организуется настоящий хор. Фадеев не только пел — он любил и умел танцевать, даже получил потом от политуправления армии выговор за поощрение танцулек.

Затем Булыгу отзывают во Владивосток. В августе — сентябре 1920 года он живет у Сибирцевых на даче — на 26-й версте, на берегу Амурского залива: «Я был просто влюблен в этот солнечный Владивосток с окружавшими его сверкающими от солнца бухтами и заливами».

В октябре Фадеев с Игорем Сибирцевым и Тамарой Головниной пробирается из Владивостока на территорию, подконтрольную ДВР. Едут поездом по КВЖД до Харбина, потом на китайском пароходе по Сунгари и Амуру до Благовещенска. На руках — фальшивые документы на имя Селезнева, Булыги и Амалии-Мальвины Нератнис. Сам Фадеев в письме Головниной 1952 года называл эту поездку «феерической». Вспоминал, как пароход то и дело садился на мель, как уже на Амуре его остановил красный военный катер и друзья предъявили подложные документы (настоящие были в обуви, под стельками), не имея возможности даже шепнуть о себе в окружении множества пассажиров. К счастью, документы не вызвали подозрений.

В Благовещенске друзья получают назначение во 2-ю Амурскую дивизию НРА. Сибирцев назначен комиссаром 2-й стрелковой бригады, которой командует знакомый братьям по Приморью Петров-Тетерин, Головнина — в политотдел 2-й Амурской дивизии. Фадеева направляют в районы, только что освобожденные от белых, для организации комсомольских ячеек — «от Свободного до Зилова». Он перемещается на поездах, на лодке, на ручной дрезине…

Потом — Забайкалье. Здесь Булыга участвует в боях против атамана Семенова, ликвидируя «читинскую пробку». В 1954 году в письме Булочникову [156] Комиссар Федор Булочников репрессирован в 1938-м, освобожден досрочно, при содействии Фадеева реабилитирован. Фадеев вспоминал свое участие в Борзинской операции вместе с 22-м (тогда еще 13-м) полком: «Прорвали восемь рядов проволочных заграждений, заняли окраину и не могли перейти широкую улицу, перпендикулярно к железной дороге, т. к. был сильный огонь с противоположной стороны улицы и особенно фланговый, пулеметный, — то ли с белого бронепоезда, то ли просто выставили пулеметы с фланга — сейчас не помню». Борзя была взята.