Евгения Фрезер - Дом над Двиной. Детство в России

Рождество, а также день Святой Евгении — бабушкины и мои именины — праздновались обычно в канун Рождества. Этот день приближался, и наверху происходили более интересные для меня, волнующие и таинственные приготовления.

Однажды вечером бабушка поставила на стол большой мешок орехов, появились блюдечко с подслащенным молоком, зажженные свечи, сургуч и зеленые шерстяные нитки. Каждому из нас дали по крошечной книжечке с золотыми страницами, скрепленными папиросной бумагой. Марга и мальчики уже знали, что надо делать. Марина, поняв, что от нее требуется, работала сноровистее всех. Я тоже старалась как могла. Отдельный листочек, прикрепленный к папиросной бумаге, надо положить на ладонь, затем окунуть орех в сладкое молоко и немедленно завернуть в золотую бумажку. Кончики нарезанных шерстинок приложить к плоскому местечку на орехе и прикрепить капелькой разогретого сургуча. Готовые орехи клали на поднос. Теперь их можно было повесить.

За ними шли яблоки особого сорта, выращенные специально для Рождества. Эти маленькие яблочки, алые и белые, формой почти как груши, часто описываются в волшебных сказках. Черенок у них длинный, и к нему легко привязать такие же зеленые петельки. Я не имела ни малейшего представления, зачем прикрепляются эти петельки, а спросить почему-то не пришло в голову.

Приближавшееся Рождество было первым, которое я запомнила. Правда, есть еще смутное воспоминание о Рождестве в Шотландии, когда утром я обнаружила чулок, наполненный маленькими подарками, но елок в годы моего младенчества в Шотландии не устраивали.

По утрам в дом приходили розовощекие крестьянки с корзинами и предлагали домашние козули, раскладывая их на белом полотне, — вкусные и ароматные пряники в форме человечков и северных животных; тут были ненцы, белые медведи, олени, все раскрашенные белым и розовым сахаром.

Двери, ведущие в танцевальный зал, почему-то закрыли на замок. Юра, Сережа и Марга бегали туда и обратно, но на мои вопросы отвечали как-то невнятно или вовсе игнорировали их. Это было очень странно.

Однажды утром под звон бубенцов в ворота влетела тройка и остановилась возле парадного. Мы подбежали к окнам и увидели, как из кибитки вылезли две полные дамы. Это были двоюродные сестры бабушки, которые жили где-то в глубинке, далеко от железной дороги. На протяжении многих лет они приезжали к нам на эти праздники. Обе были не замужем и очень походили друг на друга, затянутые в одинаковые черные блестящие платья, отделанные по вороту и манжетам кружевными оборками. На их приятных лицах была написана нескрываемая радость снова оказаться с нами.

Аделю и Верочку принимали с русским радушием, обнимали и целовали в обе щеки. Когда-то они и бабушкина семья в Маймаксе часто ездили друг к другу в гости. Но это было давно, когда они были еще молодыми, а теперь сестры вдвоем обитали в деревенской глуши и, как многие пожилые люди, жили прошлым. Они вручили подарки бабушке, которая тут же унесла их в танцевальный зал под замок, а потом три дамы устроились в тихом уголке, где можно посидеть и поговорить о былом.

Немного погодя из Вологды приехал представительный господин по имени Павел Петрович, холостяк, большой друг дедушки, тоже увлеченный пчеловодством. Как только он вошел, они с дедушкой отправились в кабинет поговорить о своем любимом занятии. Нужно добавить, что оба эти господина в свое время получили от правительства особое признание за изобретение способа, который помогает пчелам пережить суровую зиму.

Дом был уже полон, и все радовались встрече. В те дни люди еще ездили на дальние расстояния, наперекор морозам и метелям, чтобы встретиться на семейном торжестве, чтобы вместе насладиться теплом и радостью праздника. Уже буквально накануне Рождества прибыли тетя Пика с дядей Колей и Лидочка с мужем и маленькой дочкой Полей; из Соломбалы пришли Людмилушка, ее муж и сын Модест; из Исакогорки, на старой лошадке через реку, приехала третья сестра Таня, с тремя детьми и мужем. Таня была очень бедна, и эта ежегодная поездка в дом Поповых на рождественскую встречу была для ее детей большим праздником и источником великого волнения. Дядя Адольф, очень видный господин, крестный моего отца (он брат моего покойного родного деда), приехал со своей умницей-женой тетей Фанни. Прибыла и единственная родственница дедушки. Странно, но все звали ее по фамилии — «тетя Дудкина». Это была милая, застенчивая пожилая дама, которая привезла свое особо вкусное печенье. Еще приехала тетя Эмма, самая близкая подруга бабушки с детских лет. Она была одинока, ни одна встреча, ни один праздник у нас не проходили без нее. Когда бабушку окружало слишком много народа и она была занята, тетушка Эмма сидела где-нибудь в укромном уголке наедине с полным стаканчиком.

По обычаю бабушка и я принимали поздравления в день нашей Святой. Подарки, которые нам подносили, исчезали за дверями танцевального зала. В те времена дети не носились по дому, путаясь под ногами у взрослых, но по случаю Рождества нам делали послабление. Взрослые перешли в угловую гостиную, а дети под присмотром Марины и Юры были отправлены в детскую. Здесь мы играли и развлекались, но я, преисполненная любопытства, заглянула в столовую, где бабушка с сосредоточенным лицом перекладывала свешивавшиеся с высоких ваз гроздья винограда и в последний раз проверяла сервировку. Я увидела Иришу, молодую горничную, которая несла в столовую поднос с горячими пирожками к супу. Я сообщила это радостное известие детям, и мы толпой побежали в столовую занять свои места рядом со старшими.

Рождественский обед был похож на тот, что запомнился мне в Шотландии, только вместо жареной индейки здесь подавали гусей, фаршированных яблоками, и куропаток, приготовленных в сметане. На десерт, как знак особого внимания к своей полушотландской внучке, бабушка подала сливовый пудинг. В нем были спрятаны маленькие безделушки, удивляющие всех. Во время обеда гости провозглашали тосты за именинниц — бабушку и меня, что вызывало во мне удивительное чувство собственной значимости.

К концу обеда Юра и Сережа, извинившись, исчезли в танцевальном зале, после чего бабушка предложила выйти из-за стола, и мы двинулись к закрытым дверям. Перед дверями все остановились. Во всем было какое-то напряженное ожидание. Вдруг прозвенел колокольчик, и все погрузилось во тьму. Через секунду двери танцевальной комнаты распахнулись, и там…

В полумраке большого пространства, сияя множеством огней, стояла потрясающая красавица-елка, верхушка которой достигала потолка. Я никогда не видела рождественских елок. Внезапно возникшее поразительное зрелище ошеломило меня. Все сверкало и переливалось: прелестные феи, стоящие на цыпочках, снежная королева, едущая на санках в оленьей упряжке в свой ледяной замок, позади нее крошечный мальчик, Красная Шапочка с корзинкой отправилась навестить бабушку, крошечная Русалочка легко покачивается на кончике ветки, принцесса в роскошном платье и бриллиантовой короне, злая ведьма стоит рядом с избушкой, которая медленно поворачивается на курьих ножках, гномы и ангелы с крылышками, звенящие стеклянные сосульки и сверкающие хлопья снега. А поверх всего этого блеска — героев сказок, золотых орехов, яблок, конфет — сияли свечи. Каждый острый язычок пламени был окружен золотым ореолом. Цепь за цепью они обвивали елку, сливаясь в один сверкающий каскад потрясающего великолепия.