Евгения Фрезер - Дом над Двиной. Детство в России

Они отправились на грузовом судне и спустя шесть недель вернулись обратно. Дни, проведенные в России, произвели на Стефена неизгладимое впечатление. Ему понравились люди, поразило гостеприимство, с которым его везде встречали, бесконечные званые обеды, длившиеся до утра, полуночные пикники на речных островах. Особое впечатление осталось от поездки вверх по Двине на колесном пароходе. Подымая веером сверкающие брызги, шлепал он лопастями колес, выискивая дорогу среди спускавшихся навстречу плотов. Пароход медленно шел то на глубокой воде, то по мелководью, вдоль постоянно менявшихся берегов и песчаных кос, и плескавшиеся в воде ребятишки махали ему вслед.

У Архангельска, по мнению Стефена, есть свое особое очарование. Широкие улицы, выложенные брусчаткой, деревянные тротуары, много старинных каменных зданий и церквей, но большинство строений — деревянные. Дома состоятельных горожан основательные и красивые. В городе много зелени, вдоль набережной тянутся аллеи. Многоэтажных домов, которые обычно омрачают улицы, в Архангельске нет.

Но иногда Стефену казалось, что он попал в далекое прошлое. Трамвая нет, люди ходят пешком или ездят на лошадях. Даже в лучшие дома — хоть в них паркет, богатая обстановка и электричество — воду доставляют с реки. По утрам ему довелось наблюдать, как лошадь спускается к реке с пустой бочкой на тележке, а потом тянет тяжелый груз вверх по склону к кухонной двери. Здесь воду переливают в другую бочку, стоящую в коридоре рядом с кухней, и уже отсюда берут ее для кухонного котла и прочих надобностей. Кухонные отходы и мусор сбрасывают в помойные ямы во дворах. Туалетом в доме, где он останавливался, служат два маленьких смежных помещения. В первом — на столе с мраморной столешницей стоит кувшин для умывания, таз, имеется зеркало, мыло и прочие принадлежности. В другом помещении устроены два стульчака разных размеров с тяжелыми крышками. От них вниз, в вырытую яму, идут желоба длиной до двадцати футов. Ежегодно весной яму чистят и содержимое куда-то увозят.

Люди там дружелюбны и гостеприимны, поддерживают родственные отношения. Жизнь небольшого, но очень оживленного порта достаточно содержательна. В Архангельске есть клубы, устраиваются вечера, танцы, бывают театр и опера — все в свой сезон. Но самое главное, он понял, что новая родня готова принять Нелли в свой круг и сделает все, чтобы она была счастлива.

Я никогда не узнаю, какие разговоры велись между моим отцом, его матерью и опекуном. Много лет спустя мне намекнула о них одна из двоюродных сестер отца, теперь уже пожилая дама. «Я женюсь только на ней, и ни на ком другом!» — передала она слова отца, которыми он будто бы закончил долгие обсуждения. Может быть, они сомневались, стоит ли везти юную невесту из другой страны, ведь здесь у нее нет ни родственников, ни друзей, ей будет труден язык. Холодные зимы, обычаи и весь образ жизни русских северян совершенно отличаются от того, к чему она привыкла. Они, конечно, не знали мою мать: будучи шотландкой, она обладала врожденной способностью адаптироваться к любым условиям. Но, как бы там ни было, что бы ни думала и ни говорила та и другая семья, это уже не имело никакого значения. Свадьба была назначена на 18 января 1905 года.

С момента, когда дата определилась окончательно, дом Камеронов в Шотландии стал походить на улей. К праздничной атмосфере приближавшегося Рождества добавилось волнующее ожидание свадьбы, до которой оставалось всего три недели. Дед был намерен устроить ее так, чтобы она была достойна его имени, и предоставил бабушке полную свободу заказывать в приданое дочери все, что она посчитает необходимым. Выросшая в более чем скромном доме с матерью-вдовой, грэнни [1] (Granny от Grandmother) — бабушка, бабуля. была очень довольна этим и тут же окунулась с головой в вихрь покупок. Регулярно посещались магазины и портнихи. Свертки с одеялами, вышитыми простынями, бельем всевозможного назначения, от скатертей из дамаста до скромных кухонных полотенец, потекли в дом нескончаемым потоком. Наняли швею, чтобы она сшила особые квадратные наволочки, принятые в России. Нелли и ее сестры часами вышивали инициалы на каждом предмете. Несмотря на уверения отца, что в русских домах тепло и что они с Нелли не собираются в экспедицию к Северному полюсу, грэнни заказала двум пожилым дамам, державшим магазинчик по продаже шерсти, бесконечное количество толстых шерстяных чулок, шалей, шарфов и других предметов, в которых не было острой нужды. Был приглашен известный меховщик для изготовления шубки, меховой шапки и муфты — вот это было необходимо.

Из Архангельска пришла весть, что моя русская бабушка собирается приехать на свадьбу. «Буду счастлива, — писала она, — присутствовать на свадьбе сына. С нетерпением жду встречи со своей будущей невесткой и ее семьей, с Шотландией». Но через несколько дней пришло известие, что у бабушки Германа случился удар и, судя по всему, моя бабушка, так радостно готовившаяся к отъезду, не сможет приехать. Она не могла оставить свою мать и, в конечном итоге, так и не увидела Шотландию.

Герман был очень привязан к своей бабушке. Когда они встретились во время его летнего отпуска, у нее еще не было никаких признаков болезни. Бабушка расспрашивала его о невесте и благословила, когда он возвращался в Шотландию. Она умерла в начале января, и к этой потере добавилось горькое сожаление о том, что и его мать не сможет присутствовать на свадьбе.

Генри, собиравшийся поехать в Индию сразу после свадьбы, получил из Калькутты известие, что дата его выезда перенесена на более ранний срок, и был вынужден отправиться накануне. Генри был младшим и самым любимым братом мамы. Они встретились лишь через восемь лет.

С приближением дня свадьбы в Броути Ферри рос интерес к шотландско-русскому союзу. Особое внимание привлекал свадебный торт, выставленный в витрине кондитерской, которая славилась затейливостью и качеством продукции. Вместо привычных цветочных украшений на верхушке торта красовались два флажка с серебряной и золотой бахромой. На синей парче одного был вышит серебром двуглавый орел России, на алом фоне другого — поднявшийся на дыбы золотой лев.

Свадебная церемония проходила в церкви святого Стефена. Спокойная, собранная и прелестная Нелли была в платье с длинным шлейфом и под вуалью. Она шла по проходу в сопровождении трех сестер, легко опираясь на руку отца. За ней развевалась фата. В какой-то момент Нелли заметила, что отец чем-то взволнован, его рука явно дрожала, когда он передавал дочь жениху… Церковь была полна народу, в толпе была женщина, которая, по странной прихоти судьбы, стала потом моей свекровью.