Теодор Гладков - Медведев

Доподлинно было известно, что многие из генеральных консулов, вице-консулов, просто консулов и в царское, и в белогвардейское, и в советское время на самом деле представляли разведку своих государств. Теперь, понятно, число консульств поубавилось, однако род занятий их, но данным ГПУ, существенно не изменился. Дмитрий Медведев узнал, когда приступил к исполнению своих обязанностей руководителя отдела ГПУ: в период белогвардейщины и интервенции в солнечной Одессе действовало до тридцати вражеских разведок!

Американскую представляли аппарат бывшего военного атташе в Петрограде подполковника Риггса, «миссия» некоего мистера Соуэра, «экономическая миссия»; французскую — «Международная миссия» посла Нуланса, ряд других лиц; английскую — «миссия» полковника Вейда, итальянскую — подполковника Тонини и т. д.

В городе «работали» деникинская контрразведка военного генерал-губернатора Одессы Гришина-Алмазова (начальник подполковник Логвинский), контрразведка командующего войсками Добровольческой армии в районе Одессы (полковник Глобачев), «Азбука» — деникинская разведывательная организация во главе с известным монархистом В. В. Шульгиным (ее руководящие деятели носили псевдонимы по названиям букв старой русской азбуки, так, сам Шульгин укрывался под кличкой «Веди»), украинская контрразведка князя Кочубея, французская контрразведка полковника Порталя (в нее, между прочим, удалось проникнуть внуку парижского коммунара чекисту Жоржу Лафару), контрразведка английского военного командования (в ней активно подвизался Сидней Джордж Рейли, уроженец Одессы), контрразведка штаба войск главноначальствующего Новороссийской области генерал-лейтенанта Шиллинга и др. Существовала даже «частная» контрразведка некоего поручика Брауде.

От некоторых из этих учреждений к 1922 году сохранилась только дурная память. Но другие продолжали свою антисоветскую деятельность в новых условиях и, соответственно, новыми методами.

В Одессе имелись православные соборы, церкви и монастыри, католические костелы, лютеранские кирки, иудейские синагоги, мусульманская мечеть, греческая церковь, какие-то непонятные молитвенные дома и, естественно, множество священнослужителей, подавляющее большинство которых симпатий к Советской власти не испытывало.

В городе сохранилось также много бандитских притонов, воровских «малин», тайных домов терпимости, квартир, где можно было с одинаковой легкостью сбыть партию кокаина, приобрести маузер или бразильский паспорт. По-прежнему жили в Одессе крупные негоцианты, ворочавшие с давних пор всей контрабандой на юге России. У них имелись свои люди по обе стороны границы, тайные склады, давние и широкие связи, перевалочные пункты на суше и воде. Контрабандисты поддерживали тесные отношения с уголовным миром, влиятельными лицами из корпорации ломовых извозчиков, именуемых в этом городе биндюжниками, и закордонными спецслужбами.

Подпольный мир Одессы был опытен и изворотлив. Его посыльные проникали в советский аппарат губернии и города, захватывали важные хозяйственные посты и должности, им удавалось иногда втереться и в уголовный розыск, и даже в ЧК. Если это не удавалось сделать, они стремились отыскать морально неустойчивого человека, которого подкупали взятками и дорогими подарками, а порой брали и шантажом. И всегда за уголовниками, бандитами, контрабандистами маячили тени антисоветчиков и шпионов. Это обстоятельство осложняло работу чекистов в Одессе, как ни в одном другом городе.

Порты часто называют морскими воротами страны. В описываемую пору эти ворота, применительно к Одессе, можно сказать, были без надлежащих засовов. Пограничная охрана побережья только налаживалась, ей не хватало надлежащего количества плавсредств. Имеющиеся в распоряжении пограничников катера были дряхлыми тихоходами. Конечно, ни контрабандисты, ни тем более вражеские агенты с «того берега» не были настолько сумасшедшими, чтобы высаживаться на одесский причал прямо напротив «главного трапа» города — подножия знаменитой Потемкинской лестницы. Но уже в районе Аркадии или дачи Ковалевского принять глухой ночью на борт или, наоборот, спустить на сушу пассажира особого труда не составляло.

Наконец, чекистам приходилось считаться и с наличием одесских катакомб — выработанных штолен, где добывался многие десятилетия ракушечник — камень, из которого были построены почти все дома в городе. Протяженность катакомб, по слухам, достигала едва ли не ста верст. Точного их плана никто никогда не составлял. Эти рукотворные пещеры представляли надежное убежище всем, кому требовалось на время укрыться от уголовного розыска или ЧК.

К моменту прибытия Медведева в Одессу местные чекисты уже уничтожили крупнейшие городские банды, возглавляемые «королями» Молдаванки Михаилом Виницким, Николаем Масальским и Симеоном Сторожинским. Но их остатки еще долгое время продолжали держать в напряжении население города, изрядно отравлять ему жизнь и пополнять агентуру обосновавшихся за кордоном белогвардейских центров и иностранных разведок.

По ордеру коменданта ГПУ Медведев поселился на улице Бебеля, 4, на втором этаже высокого дома, в котором жили многие одесские чекисты. Холостяки образовывали своеобразные поэтажные коммуны. Медведеву, однако, предоставили отдельную квартиру — потому что в Одессу он приехал из Бахмута уже семейным человеком. Его жена, Марьяна Александровна, к поре их знакомства тоже работала в ЧК, машинисткой.

Обставить мебелью две комнаты с высоченными потолками Дмитрию помог новый сослуживец Марк Штаркман. Невысокого роста, худощавый, темноволосый парень был коренным одесситом, отличался живостью характера и энергией. В свои двадцать лет Марк был комсомольцем со стажем, успел повоевать на польском фронте, получил там ранение в ногу. Теперь он уже второй год работал в Одесском ГПУ.

Жизнь в доме на улице Бебеля была веселая и шумная, иногда даже слишком шумная, потому что народ в нем обитал молодой и заводной. Hо соседи Медведеву нравились. Он и сам в быту был человеком общительным, любил шутку и ценил юмор в других. Да и кому неведомо, что человеку, лишенному чувства юмора, жить в Одессе, даже если ты работаешь в таком серьезном учреждения, как ГПУ, никак невозможно.

До службы было из дома-коммуны рукой подать. Стоило только выйти из подъезда, свернуть налево к Канатной и на стыке ее с улицей Бебеля войти через комендантскую в служебную дверь. И вот оно — огромное, на целый квартал здание, бывший доходный дом Гойнинген-Гюне, в котором размещалось ГПУ. Почти рядом, налево через Канатную, в особняке — клуб чекистов. Напротив ГПУ — Михайловское подворье, тайное скопище враждебно настроенных церковников и контрреволюционеров. Левее — сильно запущенный Александровский сад, еще совсем недавно одно из самых опасных мест города, где могли запросто раздеть и ограбить не только с наступлением темноты, но и средь бела дня.