Теодор Гладков - Медведев

Да, Вершигора точно и верно определил главную тему всей короткой литературной жизни Медведева: советский патриотизм. Это высокое чувство было движущей силой всей многогранной деятельности Медведева — красноармейца гражданской войны, чекиста, партизана. По сути дела, литературное поприще стало лишь иной сферой приложения сил и способностей человека, для которого единственной целью жизни было служение Родине, народу, Коммунистической партии, их защите. Именно это имел в виду Дмитрий Николаевич, когда однажды на вопрос: «Кто вы?» — ответил лаконично: «Был и остаюсь чекистом!»

Работая над «Сильными духом», Медведев не прекратил, однако, полностью своих выступлений. Да он и не смог бы этого сделать при всем желании, поскольку его буквально одолевали просьбами со всех уголков страны. Встречи с читателями стали необходимы Медведеву как свежий воздух, без которого для него были невозможны сугубо литературные занятия. Кроме того, он использовал поездки, особенно на Украину, для встреч с бывшими своими, партизанами и разведчиками, изучения архивных и музейных материалов. По просьбе Медведева многие партизаны засели за письменные столы и потом добросовестно присылали ему толстые тетради.

Особенно часто выезжал Дмитрий Николаевич во Львов, Ровно, Луцк, иные места, тесно связанные с боевым путем «Победителей». Здесь его встречали очень горячо, каждая встреча с писателем становилась заметным и. важным явлением в общественной жизни города. Это понимали не только советские люди, друзья Дмитрия Николаевича, но и враги. Обреченные на гибель, отвергнутые украинским народом, оуновские террористы, выполняя приказы новых хозяев на Западе, пытались пакостить из-за угла. 24 октября 1949 года бандеровские выродки зверски зарубили топором выдающегося писателя-коммуниста Ярослава Галана. Доподлинно известно, что убийцы подбирались и к Дмитрию Медведеву. Об одной попытке расправиться с ним рассказал очевидец, известный советский писатель Владимир Павлович Беляев:

«В один из приездов Медведев пригласил меня послушать его выступление о боевых делах отряда в студенческом клубе.

Была весна. Вовсю цвели каштаны на склонах Львовской цитадели и на Высоком замке. Несмотря на то что всех в этот прекрасный теплый вечер тянуло на улицы, зал клуба был буквально набит молодежью. Сидели на подоконниках, заполнили все проходы и, затаив дыхание, слушали рассказ Дмитрия Николаевича о необыкновенных делах отряда. Слушал и я, понимая, что такие вот выступления перед молодежью. которые проводил: Медведев, разъезжая по многим городам необъятной нашей страны, по сути дела, есть продолжение воспитания мужества, которому он, отец сильных духом, учил молодежь в лесах Брянщины, а затем — под Ровно и Луцком. Выступление закончилось бурными аплодисментами, студенты обступили Медведева, просили у него автографы, но постепенно слушатели разошлись, и мы вышли на крыльцо.

— Фу… Жарко. Умаялся! — сказал Медведев, утирая платком свой высокий лоб.

В это время в темном переулке напротив вспыхнул огонек, и мы услышали свист пули над головой. Как тигр бросился Медведев в темноту, под каштаны, откуда раздался выстрел. Я услышал какую-то возню, потом раздался очень спокойный голос Медведева:

— Владимир Павлович! Подойдите сюда!..

То, что я увидал, запомнилось на всю жизнь. Недавний докладчик, который так импозантно выглядел на трибуне, ладный и стройный, с четырьмя орденами Ленина и Золотой Звездой Героя на мундире, сейчас сидел верхом на каком-то человеке, прижатом лицом к тротуару, и умелыми движениями самбиста заворачивал ему за спину руки.

— Владимир Павлович, у вас есть пояс? Дайте, пожалуйста!

Я машинально выдернул из брюк пояс и протянул его Медведеву. Он стал связывать им руки бандита и бросил мне:

— Поднимите, будьте любезны, пистолет…

Я бросился к пистолету, а Медведев поднял бандита, как поднимают куль с мукой, ударил его коленкой под зад и сказал тихо:

— Давай вперед, падлюка бандеровская!»

Летом 1951 года в Воениздате вышла главная книга Медведева «Сильные духом». Успех ее был бесспорным и вполне заслуженным. В предисловии к посмертному изданию П. Вершигора писал: «Народ полюбил эту книгу. Советский читатель — строгий ценитель правды в литературе, правды суровой и прямой. И в этом успех книги Дмитрия Медведева…

Очень жаль, что из скромности Д. Н. Медведев скупо пишет о себе самом, о своих думах, борьбе, поисках и взлетах мысли, которыми так богата военная жизнь командира. Все внимание, все душевные силы он отдает людям своего отряда. И в этом тоже есть своя прелесть лепки образа. Ибо автор — в то же время и персонаж книги, действующее лицо описываемых событий. Весь в боевых замыслах, он живет в исполнителях его командирской воли, в боевых товарищах. Он неотъемлем от своих помощников, разведчиков, командиров, бойцов, от всего боевого коллектива, который ему поручила партия.

Литературная обстановка, в которой Медведеву пришлось работать, была крайне неблагоприятной. Ему нелегко было рассказать обо всем, что он видел, чувствовал, пережил. Он испытывал огромное сопротивление материала, что всегда сопутствует литературному труду, — особенно в начале писательского пути. Но все усилия Дмитрия Николаевича были потрачены не напрасно. Он написал книгу, которую принял на свое моральное вооружение советский читатель.

…Дело писателя тогда достигает цели, когда оно живет в народе. Оно, как отборные семена, падающие в почву, дает свои всходы».

Дмитрий Николаевич писал честную книгу только о том, что пережил и видел сам. Это уже читатель назвал его произведения художественной хроникой партизанской войны и подпольной борьбы против фашизма.

Следует отметить, что Д. Медведеву пришлось считаться с одним специфическим обстоятельством. Интересы соблюдения государственной и военной тайны не позволяли в ту пору, вскоре после окончания войны, написать обо всем, в чем он участвовал, что совершил лично или что было совершено его разведчиками. В частности, никак нельзя было тогда рассказать, что Николай Кузнецов был не только замечательным советским патриотом, добровольно направившимся на смертельно опасное задание во вражеский тыл, но подготовленным профессиональным разведчиком. Это сделали уже после кончины Дмитрия Николаевича другие писатели в других книгах, когда само время позволило приоткрыть некоторые тайны минувшей войны…

Труднее всего давались Медведеву строки, которыми открыл и завершил он свою рукопись. Первый абзац первой главы уже здесь цитировался. Слова Дмитрия Николаевича о получении заданий партии как о минутах наивысшего подъема в биографии людей его поколения стали крылатыми. Жизнь продлила обозначенный автором срок, их прилагает к себе и нынешнее поколение советских людей, и сегодня молодому читателю близки, понятны и дороги заключительные слова книги «Сильные духом»: «Бессмертна память о павших товарищах. Что перед ней время! Ее… хранит предание народа, хранит все живое, все сущее на нашей земле… Как часто мы обращаемся мыслями к тем, кого нет с нами сегодня. «Вы с нами, — говорим мы им. — Мы были одним целым, одной великой армией патриотов; одна великая цель вела нас; одни и те же радости были у нас с вами, одни и те же невзгоды печалили нас и не повергали в уныние, а лишь умножали наши силы. Одна судьба предстояла нам и в будущем — нам предназначено сделать его прекрасным. И если вы погибли, а мы остались жить, то не для того ли, чтобы претворить в дела то, что было вашими мечтами».