Дмитрий Лихачев - В блокадном Ленинграде

Последние дни в городе происходит большая эвакуация. Народ на санках с большими узлами целыми вереницами в течение дня тянется к Финляндскому вокзалу, а отсюда на поезде до Ладоги, а от Ладоги по льду на каком-либо другом транспорте попадают на «Большую землю». Но не каждый в пути выживает. Вот в первых числах марта из нашей квартиры в административном порядке эвакуировали Екатерину Андреевну с Сашенькой. И вот Сашенька прислала письмо, что мать умерла в дороге. В связи с большой эвакуацией у меня создается впечатление, что как вроде город хотят сдавать. Эвакуируют также заводы и другие организации и учреждения.

30/III-42 года

Полина подготавливает все документы к эвакуации, спешит как можно скорее уехать, ходят слухи, что эвакуация происходит до 10/IV. Сегодня узнал, что умер Зуев, который работал у меня слесарем. До этого он окончил Промакадемию им. Сталина, но инженером поработать не пришлось. Он всячески старался уехать из Ленинграда к своей семье и всегда меньше думал о работе, а только о своем желудке и только его можно было видеть в столовых или на рынках. Но как он ни боролся со смертью, но побороть ее не мог.

Со стационарного питания сегодня меня сняли.

Вечером ходили все трое в театр «Александринский», смотрели оперетту «Свадьба в Малиновке». В этом театре на спектакле присутствовали партизаны, которые доставили в Ленинград на лошадях продукты.

4/IV-42 года

В 6 часов утра был сильный налет на город, зенитная артиллерия в течение 40 минут вела беспрерывный огонь, дома содрогались от зенитного обстрела и рушились от сброшенных бомб. Это самый сильный налет после зимнего и весеннего перерыва. Правда, в течение всей зимы мы подвергались также сильным арт<���иллерийским> обстрелам, от которых были большие разрушения, а еще больше людских жертв. В один из таких обстрелов попал старший мастер токарного участка Лобачев, не успел он спрятаться в траншею, как ему осколком снаряда оторвало ногу. И вот он теперь навеки инвалид.

Сегодняшний налет на город еще больше оживил народ на эвакуацию. Пережив в прошлом большие налеты и бомбежки и спасая свою жизнь в бомбоубежищах и траншеях, народ больше не хочет этих страстей переживать.

8/IV-42 года

На улицах слякоть, идет сырой снег, пассажиры на санках спешат на вокзал. И мы все трое с большим багажом на санках плетемся к Финляндскому вокзалу провожать Полину. Сегодня последний день эвакуации. На вокзалах тысячные толпы, с детьми, со стариками, инвалидами, на поезд нет возможности сесть. В залах, на перроне, на площадках — везде можно увидеть умирающих или умерших трупы.

Уезжающим выдают на день по килограмму хлеба. Полина без очереди получила свой паек, дала нам с Марусей по куску, который мы съели с жадностью. Посадку на поезд производили чуть ли не войной, в двери пройти невозможно. Мы с Марусей после не могли выйти из вагона, а Полина не могла войти в вагон. Посадить Полину нам досталось больших трудностей.

Во время отъезда я на Полину был обижен. Она имела некоторые продуктовые талоны от карточки, и я полагал, что она отдаст их нам, а мы за это потом вышлем ей деньги, так как у меня в это время не было ни копейки, мы истратили перед отъездом на покупку табаку и папирос для Кости. Полина за эти талоны спросила с нас 1000 рублей, т. е. за 200 гр. масла, 300 гр. сахара, 200 гр. мяса, 400 крупы. Тогда я стал искать эти деньги у ребят за з<���аво>де, но найти не мог. Маруся пошла на з<���аво>д Энгельса к Ильичу и у него достала 1000 руб., которые и заплатили Полине. Вот как в тяжелый период жизни нарушается родственная связь. И так нас родных в Ленинграде остается все меньше и меньше, одни умерли, другие эвакуировались, а третьи собираются эвакуироваться.

14/IV-42 года

Сегодня выходной день, рано утром по морозцу ездили в Лесной, откуда привезли на санках дров. По дороге встретили жену Миши Шевелева, которая сообщила нам о смерти Михаила. Знакомых становится все меньше и меньше. Ждем писем от Полины, беспокоимся за нее, как она переехала через Ладогу, это самый трудный путь, где эвакуирующие<���ся> бросают свои вещи, а зачастую кладут свою жизнь.

На улицах и на дворах появляются «подснежники», не убранные ранее трупы, а сейчас оттаивают из-под снега. Решением Ленсовета все население мобилизуется на уборку улиц, дворов и общественных мест. Ведь цветущий город Ленина утонул в грязи, залит помоями, нечистотами и всяческой заразой. Если это все не уберут в ближайшие дни, то в городе может царить какая-нибудь эпидемия.

21/IV-42 года

Усиленно занимаемся уборкой снега на пр. Карла Маркса около з<���аво>да. Работой руководят Колесник, Воробьев и я. Работа весьма тяжелая, но все же работать уже легче, чем это было зимою.

Вчера приходил к нам Костя, как обычно принес свой паек, благодаря которому мы были сыты целый день. Только тогда мы с Марусей и бываем сыты, когда к нам приходит Костя или когда Маруся приносит от него что-либо съестное. В этих строках почти на каждой странице я хотел бы отметить чуткое отношение, большую заботу, проявленную к нам со стороны Кости. Он в ущерб своему желудку отдает нам свой паек. Вот как люди узнаются в нужде. В тяжелый период жизни Костя нас не покинул, а подчас спасал нашу жизнь.

27/IV-42 года

Работу производим по очистке от нечистот набережной около Сампсониевского моста. Работать противно, раскапываем кучи, в которых находится всякая зараза: и человеческие части тела, и дохлые кошки и собаки, и перевязочные вещества из госпиталей. В общем, на этой работе нетрудно подхватить любую болезнь. После такой работы хорошо бы сходить в баню, но бани все законсервированы в течение всей осени, зимы и весны.

Сегодня узнал, что умер мой работник Субботин Миша. Как люди не борются с голодом, а все же побороть его не могут, все так же народ мрет, хотя паек и увеличили, получаем: 500 гр. хлеба, 1500 гр. круп, 1500 гр. мяса, 900 гр. масла, 900 сахара, но этот паек для дистрофиков очень мал.

1/V-42 года

Получили на праздник: 0,5 лит. водки, 300 гр. селедки, 100 гр. сыру, 200 гр. сухофрук<���тов>, 25 гр. шоколаду.

Сегодня радостный день, во-первых, великий праздник, во-вторых, начал работать завод, это все же лучше, чем работать по уборке улиц, и, в-третьих, меня с Марусей зачислили в столовую повышенного питания, где мы сегодня уже питались.

Вчера на глазах у рабочих на почве голода сошел с ума медник Раков. Его отнесли на носилках в больницу им. Карла Маркса. Завод начал работать, а рабочие почти все вымерли, работать не с кем.

10/V-42 года

От Полины получили письмо, остановилась она в Галичах, в Боровичи ее не пустили. Пишет, что она уже поправилась, приняла нормальный вид, прибавила в весе на 8 кг.