Андрей Колесников - Путин. Стерх всякой меры

С долгами пытался разобраться Вячеслав Кравченко, председатель правления «Совета рынка». Президент, впрочем, слушал его недолго:

— Есть какие-нибудь объективные обстоятельства?

— Объективных обстоятельств нет, — доложил господин Кравченко.

Более детальным и красочным оказался глава МВД Владимир Колокольцев. Он подробно объяснил, из чего состоит схема увода денег у государства в этой истории. А главная проблема, по его словам, в том, что нет потерпевших:

— Никто не хочет писать заявления!

Между тем министр энергетики Александр Новак ввязался было в спор с Владимиром Путиным:

— Вы сказали, что задолженность выросла на 60 %, но если вычесть «Энергострим» и «Северный Кавказ», прирост задолженности за год составит всего 3 миллиарда рублей.

— Саша, одна треть все равно! (Задолженность от 100 % всех платежей. — А. К.) — воскликнул господин Путин.

— Нет, всего три миллиарда при общих объемах платежей в сотни миллиардов!

Но господин Путин не хотел, видимо, вычитать «Энергострим» и МРСК Северного Кавказа.

Но и Александр Новак держался. Он сказал, что уже приняты решения, которые позволят компаниям и дальше вести себя так, как раньше. Их будут, к примеру, сразу, в один день, лишать статуса поставщика.

— Конечно! Вы ждали, пока они наворуют, а потом стали принимать решения!.. И где же эти деятели? За границу убежали все? — насмешливо переспросил его президент.

Тут снова вступил Владимир Колокольцев:

— Заводятся уголовные дела… Но трудно, потому что формально нет потерпевших.

— Потерпевших потребителей? — уточнил президент.

— Да. Не пишут! — вздохнул господин Колокольцев.

— Зайдите ко мне после заседания, — кивнул господин Путин. — Щас мы найдем потерпевших.

Члены комиссии очень оживились, представляя, видимо, процесс поиска.

— У нас на 4,2 триллиона кубометров выросли запасы газа на Ямале! — не удержался Владимир Путин от такого же попутного, как этот газ, замечания. — Мы все проблемы закроем объемами!

Последнее предложение имело право застыть афоризмом.

Наталья Хмельницкая представила проект «Тут-ждут». Это сервис для трудовых мигрантов, которые хотят «найти работу, недорогое жилье и земляков».

— А мигранты — это же бензин для нашей экономики!

— А вы знаете, — снова оживился Владимир Путин, — из 2,5 миллиона мигрантов из Украины 1,35 миллиона — мужчины призывного возраста! И понятно почему…

Он, конечно, все о своем.

— Но все-таки они должны работать. И я вас прошу не употреблять вслух это выражение — «как бензин для нашей экономики»…

То есть про себя можно.

— Норма прибыли переработанного рапса какая? — поинтересовался Владимир Путин у председателя колхоза «Россия».

— 600 процентов! — рубанул председатель.

— Да это круче, чем в нефтянке! — ахнул Владимир Путин.

Владимир Путин не один раз в жизни пытался заговорить цены на нефть. Иногда ему это удавалось. Но проблема в том, что иногда — нет.

Президент России Владимир Путин с борта гигантского трубоукладчика Pioneering Spirit вблизи Анапы дал старт проекту «Турецкий поток».

Предполагалось, что владелец судна и компании Allseas Эдвард Хеерема покажет Владимиру Путину капитанскую рубку, а глава «Газпрома» Алексей Миллер лишний раз напомнит о величии проекта и в связи с этим, конечно, самого «Газпрома», а потом российский президент поговорит по телефону с президентом Турции Реджепом Эрдоганом, который, конечно, мысленно был вместе (как и всегда, с некоторых пор).

Но выяснилось, что президент Турции уже на проводе, и Владимир Путин сразу приступил к разговору с ним. То есть он зашел в небольшую комнату, которая была оборудована двумя российскими флагами, блокнотом, двумя ручками, одна из которых потом пригодилась президенту, чтобы во время разговора с Реджепом Эрдоганом время от времени щелкать по ней пальцем, и до боли знакомым, прежде всего Владимиру Путину, желтым телефоном правительственной связи. На этом судне такой телефонный аппарат выглядел дорогостоящим антиквариатом (каким, собственно говоря, и является).

Алексей Миллер начал рассказывать Владимиру Путину, пока его не соединили, про беспрецедентные достоинства судна (длина — 477 м, ширина — 124 м, длина стингера, конструкции для опускания трубы на дно, — 170 м… и что судно может за один раз принять 27 тыс. тонн труб, и что есть 12 подруливающих устройств, каждое мощностью 6 тыс. кВт… и что средняя скорость укладки — 3,5–5 км в день…).

И тут зазвонил телефон.

— Да, господин президент, алло, слушаю, — поднял трубку Владимир Путин.

Было в этом что-то невыносимо бытовое, до неестественности. Почему-то даже смешно стало.

— Отлично, все очень хорошо… — говорил Владимир Путин.

Паузы между каждым междометием были многозначительными… Для всего требовался перевод туда-сюда.

— Я звоню вам, — рассказывал Владимир Путин, — с трубоукладчика! С Черного моря!

Владимир Путин, казалось, сам был поражен тем, что говорит. И главное, не скрывал или, вернее, не мог скрыть гордости собою.

Независимый наблюдатель сказал бы: «Ну как дети!» Но таких тут не было.

— Это огромное судно! — поделился Владимир Путин своим первым и самым важным наблюдением. — Четыреста метров! Несколько дней назад приступило к работам на воде! Я нахожусь тут, чтобы принять участие в начале работ на глубинном участке «Турецкого потока»!

Тут ведь Реджеп Эрдоган должен был понять, что Владимир Путин способен зайти гораздо дальше, чем можно было бы себе даже представить. Как он собирался принять участие в начале работ на глубинном участке? Опуститься на эту глубину, как он привык чуть что опускаться в Черное море, только оказавшись тут, то с аквалангом за амфорами, то к затонувшему фрегату на батискафе… Да все что хотите могло тут произойти — и никто, без сомнения, ни секунды не удивился или, по крайней мере, не подал бы виду…

Но у господина Путина, конечно, не было сегодня на самом деле таких амбиций.

— У нас с Турцией развиваются проекты так, как не развиваются со многими другими партнерами, — с упреком многим другим партнерам сказал Владимир Путин. — Там, где с другими у нас уходят годы на согласование различных административных согласований… в Турции это делается в течение нескольких месяцев (и цена таких скоростей — один сбитый самолет и одно покаянное письмо. — А. К.). Это и результат вашей личной поддержки! Только осенью мы подписали межправительственное соглашение о начале строительства «Турецкого потока», и вот…

Тут Владимир Путин замолчал, и, как выяснилось, надолго. Он теперь только слушал. Пауза затянулась минут на пять-шесть. Говорил Реджеп Эрдоган. И видно, что-то такое, что надо было слушать буквально не дыша.