Геннадий Смолин - Тайна гибели Сергея Есенина. «Черный человек» из ОГПУ

Мысли о славе у Есенина появились в ранней юности. Об этом он упоминает в одном из своих стихотворений:

Мечты его сбылись: он стал обеспеченным и известным в стране человеком, хоть и не всеми был любим. Как у многих талантливых людей, были у него завистники и недоброжелатели. Современник Есенина поэт Николай Авдеевич Оцуп писал о нем: «Ему везет не по заслугам. Дарование у него маленькое, на грош, на полушку, а он всероссийскую славу, как жар-птицу, за хвост поймал». Поэтесса Анна Андреевна Ахматова (Горенко) тоже одно время была невысокого мнения о поэзии Есенина: «Я не понимаю, почему его так раздули. В нем ничего нет. Совсем небольшой поэт. Пошлость. Ни одной мысли не видно» [43]. Через тридцать лет ее мнение о поэзии Есенина изменится. Другой современник Есенина поэт Георгий Викторович Адамович заявлял: «Поэзия Есенина не волнует меня нисколько и не волновала никогда» [44].

Отрицательные отзывы были единичными. Народ России уже после выхода первого сборника стихов «Радуница» признал поэтический талант Есенина. Крупные поэты того времени — Блок, Клюев, Брюсов и др. — писали восторженные отзывы о поэзии Есенина. Слава его росла с каждыми новыми публикациями его стихов. Завистники считали, что вся жизнь Есенина «была погоней за славой и успехом», и стали называть его «славолюбом», хотя любовь к славе и стремление к совершенству — это не порок, а двигатель прогресса. Гениальный русский полководец Александр Васильевич Суворов говорил: «Плох тот солдат, который не стремится стать генералом».

Поэзия стала постоянной спутницей всей неугомонной жизни поэта, спутницей его радостей и печалей, спутницей в его скитаниях по свету. Она стала частью его судьбы, а сам он стал рабом своего творчества, полностью растворившись в нем, подарив людям бесценные жемчужины своих стихов. Вся страсть его души, все его человеческие чувства были направлены к одной высокой цели — поэтическому творчеству. И для других чувств в его душе места почти не оставалось.

Знаменитый русский критик Виссарион Григорьевич Белинский писал в 40-х годах XIX века: «Для успеха в поэзии мало одного таланта, необходимо еще развитие в духе времени» [45]. Любознательному Есенину, несомненно, было известно это изречение, так как его поэзия всегда «отражала дух времени».

Когда стихи Есенина стали востребованными, он понял, что может оставить долгую и благодарную память о себе в народе. За короткий период времени он поднялся на один уровень с выдающимися поэтами того времени и старался постоянно держать высокую планку своего творчества. А это требовало от него интенсивной работы мысли.

Известный отечественный художник Юрий Павлович Анненков писал: «Тягой, стремлением и гонкой к славе, к званию первого русского поэта, были одержимы многие поэты того времени» [46]. Слава к Есенину пришла не сама по себе, он ее заслужил своим упорным и неустанным трудом. В своем творчестве Есенин стремился к совершенству, хотя полного совершенства ни в одной отрасли знаний достичь невозможно. Процесс совершенствования происходит постоянно и непрерывно, в этом заключается прогресс общества.

От поэзии Есенина, как писали его современники, «веяло свежестью и благоуханием природы, самобытностью сельской жизни». Она обладала удивительным свойством — оказывать сильное влияние на чувства людей. Об этом свидетельствует его выступление в ночлежном доме «имени Ермакова». Московский купец-меценат Фрол Яковлевич Ермаков содержал это заведение на свои средства. Помимо этого, он делал щедрые пожертвования на нужды Москвы: открыл бесплатную столовую для бедных на 300 мест, построил на территории Канатчиковой дачи — психиатрической больницы им. Алексеева (бывшая больница им. П. П. Кащенко) — двухэтажный кирпичный корпус для бесплатного содержания душевнобольных (до настоящего времени он носит имя Ермакова).

Есенин прибыл в ночлежку, одетый, как всегда, в элегантный импортный костюм и лакированные ботинки. По проходу шел с некоторой опаской, ведь здесь, кроме обнищавших людей, обитали бродяги, мошенники, воры и проститутки, и даже небезопасные для общества люди. Репертуар он подобрал такой, который был бы им понятен и соответствовал их положению. Поднявшись на небольшое возвышение, Есенин стал читать «Москву кабацкую»:

Слушатели сначала затихли и насторожились, а потом раздались возгласы неодобрения. Не спасли положение и заключительные строчки стихотворения:

Ропот не прекращался. Есенин уловил настроение босяцкой аудитории, быстро перестроился и стал читать другие стихи: «Отговорила роща золотая». Ропот прекратился. Аудитория слушала внимательно. Затем Есенин начал читать «Письмо к матери»:

После слов: «Не такой уж горький я пропойца, чтоб, тебя не видя, умереть» — в зале послышались рыдания. Плакали те люди, для которых, казалось, не было уже ничего святого в жизни. Прослезился и сам начальник уголовного розыска, прибывший на вечер с целью наблюдения за порядком и предотвращения возможных эксцессов. Но аудитория оказалась благодарной, никаких эксцессов не было. Выступление Есенина закончилось под громкие и долгие аплодисменты обитателей ночлежки. Есенин умел воздействовать на эмоции слушателей независимо от их возраста, уровня развития и образования. Все они одинаково хорошо понимали его поэзию. Знаменитый актер Василий Иванович Качалов (Шверубович), уезжая на гастроли за рубеж, брал с собой сборник стихов Есенина. «У меня было ощущение, — писал он в воспоминаниях, — что я возил с собой горстку русской земли». Один 89-летний старик, прочитав стихи Есенина, нашел в себе силы посетить его родину — село Константиново, после чего заявил корреспондентам, что он «вроде 70 лет с плеч сбросил». Авторитет Есенина в последние годы его жизни был настолько велик, что, по словам писателя Ильи Григорьевича Эренбурга, «даже строгие блюстители советских нравов сквозь пальцы смотрели на его буйные выходки» [47].

Иногда выступления Есенин начинал с какой-нибудь эксцентричной выходки, чтобы привлечь внимание публики, а затем погашал ее негодование чтением стихов, и зал сначала затихал, очарованный его поэзией, а потом неистово аплодировал. Творчество требовало от поэта большого умственного напряжения и жертв. Ради поэзии он жертвовал своим покоем, своим семейным счастьем и даже своим бытом, который до конца его дней оставался неустроенным. После отъезда из Константиново в 1912 году он так и не приобрел своего собственного угла, ютился то у знакомых из милости или уважения к его таланту, то в редакциях, то в гостиницах, то находил временное пристанище у своих жен законных или гражданских.