Туула Карьяллайнен - Туве Янссон: работай и люби

В разные годы Туве по-разному рассказывала о том, как появились на свет муми. Точную дату начала творческого процесса зачастую невозможно определить даже самому автору. Туве постоянно предлагала слушателям разные версии в зависимости от того, с кем именно разговаривала. Поскольку ей приходилось постоянно давать интервью, похоже, что она создала некую базу, в которой были собраны ответы на самые часто задаваемые вопросы. Обычно Туве начинала с рассказа о раннем детстве, когда она часто гостила у родственников матери в Швеции. По ночам девочка тайком таскала съестное из бакалейного шкафа. Дядя, заметивший лакомку, серьезно предупредил Туве, чтобы та остерегалась притаившихся в темноте по углам кухни муми-троллей. Само слово «муми» звучит как предостережение: глубокий, зарождающийся в горле звук «м-м-м-м-м», который сопровождает долгое и угрожающее «у» [13] В шведском и в финском языках звук «у» в этом слове длинный и произносится протяжно. Прим. пер. .

Еще в тридцатые годы эти создания фантазии юной Туве были недобрыми. Они возникали в больном воображении, приходя из бреда, и были такими же нежеланными гостями, как простуда и злобные дворники. В своих дневниках Туве описывает их как похожих на привидения страшных существ, которых освободила ночная тьма и которые нашли дорогу в наш мир из темных глубин подсознания. Словом, они напоминали маленьких демонов.

В письме к Еве Кониковой в 1950 году Туве озвучила другую версию появления муми-троллей на свет. Ева в то время выясняла возможности опубликовать книги Туве в США, и та писала подруге, что на внешний облик муми-троллей повлиял заснеженный лесной пейзаж с его выкорчеванными пнями, укутанными пышным белым снегом. Корни и свисавшие с пней наросты были украшены круглыми снежными шапками, напоминавшими, по мнению Туве, большие белые носы. Возможно, рассказанная Еве история о заснеженных пнях, послуживших прообразом для муми-троллей, была навеяна арктической экзотикой, популярной за рубежом.

Сказки имеют огромное значение для развития детей. Туве частенько повторяла, что на всю жизнь запомнила сказки, которые рассказывала ей мать. Вне всякого сомнения, эти рассказы повлияли на то, что в сознательном возрасте Туве сама заинтересовалась написанием сказочных повестей. В книге «Дочь скульптора» она много пишет о сказочных вечерах, о подготовке к ним и о насыщенной атмосфере волшебства в родительском доме.

«Мы гасим свет в мастерской и сидим перед огнем, а мама начинает рассказывать: „Жила-была маленькая девочка, такая ужасно красивая, и ее мама так жутко любила ее…“ Каждая история должна начинаться одинаково, а потом уже необязательно рассказывать так уж точно. Мягкий медленный голос звучит в теплой темноте, а ты смотришь в огонь, и никакая опасность на свете не грозит тебе. Все иное где-то снаружи и не может войти в дом. Ни теперь, ни когда-нибудь потом» [14] Перевод Л. Брауде. Дочь скульптора. Цит. по изданию Туве Янссон, Дочь скульптора. — СПб: Амфора, 2005, с. 19–64. .

Работа над текстами возвращала детское ощущение счастья: счастья быть ребенком и видеть рядом маму, слушать, замирая от напряжения и восторга, рассказы о приключениях, от которых волосы становятся дыбом, и в то же время чувствовать себя в безопасности — эти же эмоции Туве хотела передать и своим читателям.

В самом начале работать над сказками было просто. «Первые книги получились у меня легко, я писала с энтузиазмом новичка, который еще не обрел своего внутреннего цензора. Лишь тогда, когда тексты стали для меня так же важны, как и моя живопись, писать стало труднее и я стала переделывать книги по два-три раза», — рассказывала Туве. Она часто редактировала переиздания своих книг о муми-троллях. Были полностью переписаны «Муми-тролль и комета» и «Мемуары папы Муми-тролля», а в новое издание «Шляпы волшебника» 1967 года она внесла многочисленные изменения. Туве также зачастую делала новые обложки для переизданий и регулярно появляющихся переводов своих книг. Она писала Майе Ванни, что стыдится двух первых написанных ею книг «Муми-тролли и большое наводнение» и «Муми-тролль и комета», однако, как она признавалась, бесконечная правка старого — это симптом того, что ничего нового ты создать уже не можешь.

Черный муми-тролль, прогуливающийся по городу, 1934, акварель. Рисунок выполнен во время первой поездки Туве в Германию

Эскапизм как один из мотивов для написания муми-книг неожиданно поднял волну читательских эмоций. 1970-е годы — время, политически ярко окрашенное. Книги семидесятых должны были нести весть — если не благую, то, по меньшей мере, воспитательную или поучающую. Муми-тролли же возмущали своей буржуазностью и отсутствием моральной подоплеки своего легкомысленного существования. В первые годы после выхода книг много копий было сломано в спорах о том, как книги о троллях, которые беззаботно пьют пальмовое вино, курят и подчас даже бранятся, вписываются в модель воспитания будущих достойных граждан своей страны.

Сама Янссон не замедлила откреститься от всех попыток возложить на нее воспитательную функцию: «Я пишу, чтобы было весело, а не для того, чтобы воспитывать…»

Она открыто заявляла о том, что не имеет собственной философии или четких писательских тенденций. Она всего лишь хочет в художественной форме описать вещи и явления, которые пугали или завораживали когда-то ее саму, а героями своих рассказов она сделала семейство, которому свойственно находиться в некоем дружелюбном изумлении и одновременно с этим принимать мир вокруг таким, какой он есть, и исключительно хорошо уживаться друг с другом.

Истории о муми-троллях появились не без влияния множества прочитанных Туве книг. В них отчетливо прослеживается сходство как с «Удивительными приключениями Нильса Хольгерссона» Сельмы Лагерлёф, так и с кэрролловской «Алисой в стране чудес». Одной из самых любимых книг Туве была «Книга джунглей» Киплинга, в детстве она также любила книги Эльзы Бесков. В развитии сюжетов о муми легко также найти следы и влияние библейских историй. Пер Улоф рассказывал, что дети семейства Янссон с энтузиазмом изучали семейную Библию и ее будоражащие воображение притчи. Огромное влияние на детское восприятие оказали потрясающие иллюстрации-гравюры к Библии Гюстава Доре.

Мать часто рассказывала Туве истории из Библии, что было естественно для дочери священника, однако не всегда упоминала первоисточник, из которого черпала свои рассказы. Героями этих рассказов были Моисей, найденный в тростнике, Ева и змей, а также Исаак, вселенский потоп и прочие катастрофы. Эти сюжетные заимствования, в большей или меньшей степени основанные на библейских легендах, можно с легкостью обнаружить в разных книгах о муми-троллях, разумеется, переработанными под реалии муми-мира.