Александр Казанцев - Мёртвая зыбь

— Вы меня с кем-то спутали, Сергей Федорович. Я слежкой за своими товарищами не занимаюсь.

— Я вам сообщил, чтобы вы знали. Рыбак рыбака видит издалека.

— Общение с людьми за рубежом — лучший способ знакомства туриста со страной.

Званцев вспомнил об этом разговоре, когда встретил Софью Исаковну в Москве во время матча на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Петросяном. Она увидела его среди зрителей и, когда Саша вышел в фойе зала имени Чайковского, подошла к нему:

— Вы не представляете, Александр Петрович, сколько неприятностей я имела здесь в Москве из-за того, что сыграла в Хельсинки пару партий в шахматы с финном на его квартире. Из-за грязной сплетни, будто я переспала с ним, мне даже пришлось остаться без работы.

— Зато Сергей Федорович, наверное, получил поощрение по работе.

— Я так и думала, что это он. Меня Антонио Эммануилович предупреждал.

Другая туристка подошла к Званцеву еще в Хельсинки.

— Александр Петрович, вы помните меня? Мы с вами получили на корабле первый приз за краковяк на конкурсе танцев. Благодаря вам. Это вы так лихо сплясали. Как истый шляхтич!

— У меня дед поляк, гусарский полковник. Должно быть, он проснулся во мне на миг, вдохновленный такой партнершей, как вы, Тамара Константиновна.

— Ну вот, как хорошо! Вы даже имя мое запомнили.

— Не запомнил, а не забыл.

— У меня к вам огромная просьба. Здешний архитектор узнал, что по моему проекту сооружен в Китае, в порте Дальнем памятник русским войнам, павшим в русско-японской войне. И он приглашает меня обсудить с ним замысел памятника Независимости Финляндии, который мог бы быть нашим общим. Во Франции встречи назначают в ресторанах. Здесь это не принято и, как и у нас в России, приглашают к себе домой. А я одна идти боюсь. Пойдемте со мной. Очень прошу.

— Спасибо за приглашение. Буду рад содействовать вашему творческому содружеству с финским зодчим.

И Званцев отправился с Янковской по оставленному ей адресу.

Первое, с чем они столкнулись, была наглухо запертая дверь подъезда с пультом домофона. Для Тамары это было новинкой. Но Званцев в бытность свою в Америке на Всемирной выставке, встречался с таким устройством, и спросил у спутницы в какой квартире живет пригласивший ее финн.

— Он только назвал номер дома.

— Значит, он один занимает его весь, — решил Званцев и нажал кнопку вызова.

— Это русский туристка, архитектор? — по-русски отозвался голос в репродукторе.

— Да это я, Тамара Янковская с русским писателем Званцевым. Вы меня приглашали.

— Прошу вас, наши русский друзья.

На пульте замигала лампочка.

Дверь подалась, и гости вошли в вестибюль.

Зажегшийся на покрытой ковром лестнице свет приглашал их подняться на второй этаж. Хозяин спускался им навстречу с улыбкой на чуть скуластыми лице со вздернутым носом. Одного роста со Званцевым, такой же коренастый, как он.

— Очень рад вашему приходу, Тамара, и такому сюрприз для меня, как писатель Званцев. Я недавно читал в Петрозаводском журнале на финском языке его повесть “Планета бурь” и аплодирую автору.

— Спасибо. Я рад услышать это в вашей прекрасной Суоми.

— Вы даже знаете, как она называется по-фински. Это приятно. Прошу проходить в гостиную. Извините, что камин не настоящий, а электрический. С ним меньше хлопотать. Моя жена устроит в столовой на маленький прием. Прошу пока опускайтесь в эти кресла.

— Не беспокойтесь, ради Бога, — просила Тамара. — Нас угостили таким шведским столом, что мы насытились на неделю вперед. Лучше расскажите про мой памятник в Дальнем. Вы были в Китае…

— О да, моя прекрасная леди. Я видел ваш памятник в самый горький минута. Культурная революция! Это страшная. Хунвейбины уничтожили ваш прекрасный памятник у меня на глазах, и я в возмущении давал себе клятва отыскать автора погибающего творения. Мне удалось узнать его имя. То, что оно принадлежит женщина взволновало меня, и я решил отыскать ее через Союз архитекторов в Москве и предложить ей сотрудничать со мной в конкурс на памятник Независимости Финляндии, Суоми, как сказал ваш спутник. В Москве, по дороге, домой я узнал ваш адрес и то, что вы путешествуете около Европа на корабль “Победа”. И что он зайдет в Хельсинки. Это так обрадовало меня, что я обнимал ваш супруг, Тамара. И ожидал вас, как солнце полярной ночью. Помогите мне выполнить свой клятва и соглашайтесь сотрудничать со мной. Я готов приехать к вам в Москву. Вы — архитектор. Я — скульптор. Мы вместе создадим проект монумента и предложим его на конкурс. Я верю, что, если вы делайте со мной, как памятник в Дальнем, то вместо Дальнего ваше творение будет стоять в Суоми. Я покажу вам фото моих скульптур.

— Вы ошеломили меня, финский ваятель. Я никак не ожидала такого предложения и боюсь, что не оправдаю ваших надежд. Ведь только возмущение действиями хулиганов-фанатиков заставило вас дать неосторожную клятву. И я быстро разочарую вас.

— О нет! Очарование уже есть. И я даю новый клятва. Делать ваша скульптура. Вы — прекрасная натура.

— Ну что вы, право! — смутилась Тамара.

Вошла хозяйка и с милой улыбкой пригласила к столу.

В столовой, украшенной скульптурами птиц и животных, вероятно, работы хозяина, гостей ждали крохотные чашечки ароматного черного кофе и таящее во рту печенье.

— Вы знаете, Александр, вы позволите вас так называть? — обратился хозяин к Званцеву. — После вашей повесть я заболел скульптурой, какую нашли на Венере ваши герои. Я должен был делать ее и я сделал. Она походить на моя жена, я еще не знал Тамара.

— Разве я похожа на Эоэллу?

— И вы тоже читали “Планету бурь”? — не удержался от возгласа Званцев.

— Не только ее, — лукаво ответила Тамара.

Когда гости прощались с гостеприимным хозяином, она взволнованно говорила:

— Обещаю вам, мой будущий соавтор, что обдумаю ваше лестное предложение. Непременно напишу вам, какие у меня появятся идеи. И вы решите, заслуживают ли они продолжения работы.

— Я счастлив и обогащен этой встреча, — расшаркивался финн.

На следующий день туристы посетили аттракцион “американские горки”. Званцев был знаком с ними еще в Америке, где они назывались ”русскими горками”.

В Советском Союзе тогда не было такого развлечения, и любители захватывающих дух аттракционов могли лишь спрыгнуть с привязанным парашютом с вышки в парке культуры и отдыха имени Горького в Москве.

Тяга людей к острым ощущениям всегда интересовала Званцева. Его занимала реакция зрителей на фильме ужасов, хотя эти ужасы заведомо были лишь кинематографическими, но зрители охотно забывали это, принимая происходящее на экране всерьез, и невольно как угрозу себе. И жуткие чудовища, ожившие скелеты и привидения, якобы и впрямь живущие в старинных замках не переставали волновать посетителей кинотеатров. А постановщика именовали “королем ужасов”, ставя в число первых художников кино. Нечто подобное и с жуткими аттракционами. Он помнил подобный аттракцион на Нью-Йоркской выставке. Люди садились в маленький поезд, который въезжал в туннель, и оказывался в полной темноте. И тут начиналась жуткая чертовщина. На сжавшихся от страха пассажиров обрушивались то оглушительные звуковые удары, то с громом прямо перед ними ударяла молния, то возникал скрежещущий скелет, тянущий к ним кости рук, то допотопный динозавр появляется перед ними и раскрывает зубастую пасть, обдавая зловонным дыханием. И когда, наконец, поезд выезжает из туннеля на свет, люди вытирают холодный пот со лба.