Александр Казанцев - Через бури

Сделанный ею катящийся открытый гроб Зоинька спускала в ров как могла осторожно, удерживая теми же связанными веревками, накинув их на стоящий близ рва пень. Словно боялась обеспокоить мамочку, или уже лежащих во рву бабушку с Сережей и Ваней. Зоинька не собиралась еще раз использовать свою выдумку и, благополучно спустив мамочку к родным, бросила вниз самодельные веревки и, шатаясь, пошла в город. Она много раз падала, но вставала и вновь брела знакомыми улицами. К себе на второй этаж она не поднялась, а заползла, а в своей комнате упала на коврик между кроватями мамы и бабушки, которых уже не было. Силы и сознание покинули ее.

Ленинград был окружен как бы тройным кольцом войск. Внутреннее кольцо защитников города не давало врагу полностью соединить кольцо блокады, отрезавшей город от мира, не давало прорваться к дворцам и архитектурным ансамблям одной из красивейших столиц Европы. Осаждающие, в свою очередь, были окружены внешним кольцом Волховского фронта. Но оно не было замкнутым, и советские войска, тщетно пытались отрезать осаждающих и прорвать удушающую город вражескую цепь первоклассных сталебетонных сооружений.

Генерал-полковник Хренов, заместитель командующего Волховским фронтом по инженерной части, долго и тщательно изучал построенную немцами систему обороны блокирующего город кольца. Там, где немцы не были окружены, они смогли соорудить множество долговременных железобетонных огневых точек, перекрывавших пулеметным огнем проходы между естественными преградами, озерами и топью болот. Внимание его привлек один из таких проходов. О нем, как о возможном месте прорыва укреплений инженерными средствами, он и доложил командующему фронтом.

— Ну, Аркадий Федорович, губа у тебя не дура! Столько времени прицеливался и нашел-таки яблочко. Думаешь, до тебя туда никто не пробовал сунуться? Сколько ребят там полегло, всех их наградил бы посмертно высокими орденами!

— Людей надо машинами заменять, — отозвался Хренов.

— Эх вы, инженеры двадцатого века! Лучшие наши танки обугленным железным ломом там становятся. Что у тебя-то есть?

— Да припас я кое-что. В Крыму опробовал. Моряки даже на линкорах торпед страшатся.

— Ты не рехнулся ли часом, генерал? Адмиралом на суше, никак, хочешь стать? Уж не с двумя ли легкими устаревшими танками неприступный дот хочешь взять? Там земля вся в воронках. Перепахана авиабомбами да снарядами, а дот все огрызается, попробуй только машину с продовольствием ленинградцам послать, немцы из нее живо яичницу приготовят. Я на полустанке видел, как легкие танки с платформ сгружали. Лейтенанта спросил, зачем этот хлам прислали? Учения танкистов что ли затевают и не доложили? Лейтенант отрапортовал, что генерал-полковнику Хренову груз предназначен. Я все тебя хотел спросить, Аркадий Федорович, да к слову не приходилось.

— Моя вина, каюсь, товарищ командующий. Мы эти два легких танка в вырытых для них в лесу капонирах спрятали и замаскировали в километре от передовой.

— Ты бы лучше, чем командующему байки рассказывать, доложил, что задумал, как неприступный вражий дот обезвредим?

Развернули карту на неструганых досках стола, сколоченного в блиндаже фронтового штаба, и генерал-полковник подробно доложил командующему свой план.

— Славный сюрприз ты немцам готовишь, если новая техника не подведет. Валяй, прорывай, благословляю на подвиг. Но людей береги.

— Задача наша без потерь и самопожертвования все провести, убрать неприступную пулеметную точку.

— Ну, тогда с Богом, с чертом, с кочергой. Выполняйте. И чем скорее, тем лучше.

Лейтенант Гаршин командовал подразделением сухопутных торпед (боетанкеток), знакомых ему с Керченского полуострова, где у татарского селения Мамат он под руководством гражданского инженера Каткова и особой группы военинженера Званцева овладевал техникой подготовки и вождения управляемых издалека танкеток.

Лейтенант Гаршин показывал генерал-полковнику Хренову место в лесу, где под грудой хвороста покоился в вырытом для него капонире один из двух легких танков, переоборудованных в институте в Москве в передвижную электростанцию.

Хренов желал дотошно осмотреть все, начиная с внутренности скрытого танка.

— Разрешите, товарищ генерал-полковник, не сопровождать вас внутрь танка. Уж очень тесно будет. Там сидит мой человек — электрик. За ним и закреплена эта танк-станция.

Давай, показывай, как в пузо твоего сухопутного кита залезть. У меня габариты подходят более, чем у тебя, тяжелоатлета с виду.

Лейтенант Гаршин уверенно подошел к груде хвороста и раскопал в нем отверстие, обнажив башенку танка, откинул крышку и крикнул в люк:

— Принимай, Вася, гостя. Сам генерал-полковник Хренов познакомиться с твоим хозяйством хочет.

— Милости просим, товарищ генерал! — донеслось из глубины.

Хренов забрался на кучу хвороста, где стоял Гаршин, поправил фуражку с золотым галуном, спустил ноги в люк танковой башенки и скрылся в нем.

Он оказался в боевом отсеке со снятым орудием. Нащупав ногой ступеньку, спустился в машинное отделение. Дюжий старшина, инженер-электрик, подхватил генерала под руку:

— Разрешите помочь, товарищ генерал, а то со свету наше аккумуляторное освещение тусклым выглядит.

— Тускло — не тускло, а показывай свое хозяйство.

— За спиной у вас танковый двигатель. Переключаться может с гусениц вот на этот электрогенератор постоянного тока. Дает до двухсот двадцати вольт напряжения на кабель. Километр вдоль него по земле пройдете — в блиндаж управления попадете. Там хозяйство сам лейтенант Гаршин вам покажет.

— Ну, Вася, спасибо за службу. Сейчас мы с тобой самого бога войны вместе с авиацией перещеголяем и нацистов этих, гнусных посланцев ада, извергнутых из зада, обратно направим.

— Складно и наглядно у вас получается, товарищ генерал. Нам бы так сработать.

— Ты, знай себе, крути, да па вольтметр поглядывай, а взрыв и здесь услышишь.

Дотошный заместитель командующего фронтом, убедившись, что Гаршин человек надежный и к атаке подготовился заботливо, дал ему приказ действовать.

Перед нейтральной полосой наготове стоял танковый отряд новеньких Т-34 с Нижне-Тагильского завода, а за ними ударный батальон отборной пехоты. Танки без пехоты город не освободят, а ключевой дот отрезал ей путь.

— Разрешите обратиться, товарищ капитан, — нагнал Гаршин командира отряда с тремя орденами на груди.

— Что тебе, лейтенант? Говори.

— Мы вам дорогу расчищаем. Дот непроходимый в воздух пустить хотим. Как в Ленинград прорываться станете, позвольте к вам примкнуть. В Ленинграде найти кое-кого надо…

— Не пойму я тебя, лейтенант. Дорогу расчищать собираешься, а сам в арьергарде стоишь.